Королева воинов
Шрифт:
— Агриппина? Друг?! Моя госпожа, она вам не друг. Она хочет занять ваше место, стать женой Клавдия. Раскройте же глаза! Разве вы не понимаете, что творится вокруг? Я всегда была вам верным другом, а теперь вы слушаете других, и это очень опасно…
— Довольно! Твоя императрица приказывает тебе замолчать, — прошипела Мессалина. Она утомилась от поучений и обвинений женщины, которую однажды посчитала своей опорой. — Как смеешь ты так говорить об императорской племяннице? Агриппина — чудесная женщина, а ты недостаточно высокого рода и недостаточно важного положения, чтобы так о ней отзываться. Если не хочешь приходить на мою свадьбу — мою шуточную свадьбу с мужчиной,
С этими словами она вышла, оставив Паулину в оцепенении. Женщина из Иллирии неожиданно и самым чудовищным образом осталась в Риме совершенно одна, без единого друга. Но, отвергнутая императрицей, она без слез страха и сожаления покинула императорский дворец, решив, что будет умолять Марка вернуться в свое поместье. Она хотела оказаться как можно дальше от Рима, когда Клавдий узнает, что жена заключила за его спиной брак с другим мужчиной. Последствия этого поступка для всех в окружении Мессалины невозможно было даже представить.
Двое мужчин крались по коридорам, словно воры, пытавшиеся бежать с места преступления.
— Слушай, Нарцисс, это все совсем не смешно.
— Цезарь, я умоляю тебя, тише. Только один раз доверься мне и помолчи.
— Конечно, я доверяю тебе, но…
— О, во имя богов, Клавдий, прекрати разговоры. Пожалуйста, пойми, что я пытаюсь тебе сказать! Твоя слепота убила Полибия и теперь грозит прервать твое правление. Если все продолжится так, как идет сейчас, люди восстанут против тебя. Ты будешь публично осмеян, а твой авторитет — уничтожен. Или, что еще хуже, тебя свергнут. Разуй глаза хоть раз в жизни и посмотри, что происходит вокруг.
— Нарцисс… — гневно прошептал Клавдий. Он был удивлен несдержанностью обычно тактичного и спокойного грека.
— Прошу тебя, цезарь, поверь мне только один раз. Если я ошибаюсь, поступи со мной так же, как с Полибием, когда Мессалина наговорила тебе на него. Отправь меня в ссылку, убей или брось на арену к диким зверям, но сейчас помолчи.
Упоминание имени Полибия заставило Клавдия почувствовать вину. По совету Мессалины он приказал казнить грека и теперь не переставал сожалеть о потере блестящего ума и своего самого преданного слуги. Римский император взглянул на советника и признал, что тот, высказавшись столь откровенно, пошел на большой риск, а ведь Нарцисс определенно не был человеком, который рискует зря…
Они пробрались по следующему коридору, который обычно использовался слугами. Показались две двери. Одна предназначалась для музыкантов, чтобы они могли пройти на балкон над залом императрицы и играть для нее, а другая вела прямиком в комнаты ее слуг. Грек тихо открыл дверь для музыкантов.
Они вышли на балкон и сразу услышали болтовню людей внизу. Смеялись громко, и Клавдий был удивлен, услышав голос Мессалины. Он был убежден, что она не во дворце, а исполняет свои религиозные обряды, и подумал, что грек ошибся. Клавдий молча взмолился, чтобы она оказалась в храме Юпитера, а все это — глупым недоразумением.
Нарцисс приложил палец к губам, снова напоминая, что император должен сохранять молчание. Они пробрались поближе к краю балкона и заглянули вниз. Там собралось человек двадцать или тридцать. Многих Клавдий знал как друзей Мессалины и людей, с
Озадаченный Клавдий вопросительно взглянул на своего советника, и тот молча кивнул, чтобы император продолжил наблюдать сцену внизу.
Чувствуя себя неудобно и нелепо, Клавдий прошептал:
— Я не понимаю, Нарцисс. Да, ты был прав, Мессалина не была в храме, она провела день не в молитвах. Но что мы делаем здесь, словно шпионы? Не подобает мужу шпионить за женой, и…
— Умоляю тебя, Клавдий, жди и смотри, — прошептал грек на ухо императору. — Мои люди кое-что сообщили мне, и это для тебя важно. Слишком долго мы с Паллантом молчали. Полибий пытался предостеречь тебя, но ты слушал Мессалину, и теперь он мертв. Все это время мы вынуждены были идти против себя и оберегать тебя от правды, но теперь ты должен сам все увидеть, ибо, если это пройдет мимо тебя, твоему правлению скоро придет конец. Сенат позаботится об этом!
Ошеломленный Клавдий снова посмотрел с балкона на царившее внизу веселье. Мессалина, одетая в нескромную красную тунику, выставляющую напоказ ее грудь, была окружена людьми: те целовали ее и словно бы поздравляли. На голове ее был свадебный лавровый венок. А в другом конце комнаты находился молодой сенатор Гай Силий, также в свадебном венке. Музыканты уже прокладывали путь сквозь толпу, а за ними шли обнаженные девушки, подбрасывая в воздух лепестки роз. Клавдий повернулся к Нарциссу, но грек вновь велел ему сохранять молчание.
А затем, к удивлению Клавдия, в комнату вошел обнаженный человек, явно изображавший жреца бога Купидона. Перед ним шла прислужница и ласкала его, чтобы вызвать возбуждение. Придя в ужас от такой картины, Клавдий начал было вставать, чтобы положить конец всему этому беспутству, но его снова удержал Нарцисс.
— Я умоляю тебя, цезарь, — прошептал он, — еще мгновение. Ваша племянница Агриппина сказала мне, чего нужно ожидать…
— Агриппина?!
Нарцисс кивнул. Клавдий, конечно же, прекрасно знал, что Агриппина страстно желает заменить Мессалину в качестве жены императора, но она была последней женщиной на всем свете, которую советник порекомендовал бы в таком качестве. Если грек останется после ухода Мессалины, он найдет на место императрицы других женщин. Если же женой Клавдия станет когда-нибудь Агриппина… Но это было невозможно, потому что Сенат никогда бы не допустил инцеста.
Человек, изображавший жреца Купидона, внезапно воскликнул:
— Тишина для великого бога Купидона, бога любви, смеха и бездны восхитительной любви между мужчинами и женщинами, мужчинами и мужчинами, женщинами и женщинами, мальчиками и девочками, животными и всем на свете!
Зал наполнился хохотом и шутками. Поощренный жрец подошел к Мессалине и призвал сенатора Силия тоже приблизиться к нему. Когда тот встал в центре зала, жрец снял с их голов свадебные венки и скрестил их.
С ужасом и отвращением Клавдий понял, почему Нарцисс настаивал, чтобы император лично увидел все: он никогда бы не поверил в подобную гнусность, рассказанную шпионами. С отвращением и ужасом от собственной слепоты и глупости Клавдий отметил, что теперь Мессалина, ведя себя как невеста в первом порыве счастья, вовсе не изображала пародию на брачную церемонию. Жена цезаря, жена императора Рима, она собиралась выйти замуж за какого-то мелкого сенатора на кощунственной церемонии в собственном доме Клавдия. Это было уже слишком.