Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
На ночь эта улица запиралась рогатками и цепями и охранялась собственной стражей. Туда мало кто заходил из чужих, разве что фланирующий иностранец, у которого не было определенной цели; или городовая гвардия — но эта всегда имела вполне определенную цель.
В первых числах ноября, когда с небес сеялся реденький гнусный снежок, не долетающий даже до земли, на улице Притонов появился чужой. Это было замечено сразу, хотя никто, собственно, за ним не следил Он не мог быть городовым гвардейцем — такие ходили сюда целым отрядом, при касках и оружии, и об их визите обычно бывало известно накануне. Он не мог быть и фланирующим иностранцем — на такового чужой
Он был черняв и низкоросл; широкие складки серого плаща не могли скрыть его хилого сложения. На нем была большая шляпа, прикрывающая лицо; из-под плаща торчала шпага. Под плащом у него, возможно, было и еще кое-что. Он шел прогулочным шагом, посвистывая, но тем не менее цепко, из-под шляпы, окидывая взглядом дома. Несомненно, это был покупатель.
Он остановился перед вывеской, защищенной от солнца и небесных влаг жестяным козырьком. Картинка стоила того, чтобы рассмотреть ее получше. На кирпичном фоне белой и черной красками были изображены всевозможные казни. Человеку накидывали на шею петлю, он судорожно тянулся к кресту, который держал монах; другой уже болтался в петле, и палач танцевал на его плечах. Дворянин благообразно склонил голову под топором. Женщине отрезали груди; другая, со связанными руками, дожидалась своей очереди. Было здесь и колесование, и четвертование лошадьми и секирой, и повешение за ребро, и клеймение раскаленным железом. Техника исполнения изобличала в художнике если не специалиста, то, во всяком случае, прилежного и любознательного зрителя. Над всем этим множеством изображений красовалась четко выписанная латинская сентенция: Supplicium Sceleri Froenum [100] .
100
Наказание — узда преступления (лат.).
Человек в сером плаще прочел надпись и, вероятно, понял ее: брови его иронически приподнялись, он ухмыльнулся и взошел на крыльцо.
Он попал в темноватую трактирную залу. Посетители, сидевшие по стенам, отвернулись, пряча лица. Чернявый прошел в глубину, и там, у стойки, его встретил хозяин — звероподобный мужчина в красной накидке, смахивающей на палаческую.
— Вы пришли сударь, — сказал он.
— Пришел, — ответил чернявый.
Так они обменялись приветствиями. Хозяин провел гостя в небольшую комнатку за стойкой, зарешеченное оконце выходило во двор.
— Теплого вина? — спросил он. — Погода нынче как раз для него.
— Неплохо придумано, милейший, — отозвался гость — Вот именно, теплого вина с корицей и сахаром.
Он уселся спиной к стене, чтобы видеть окно и дверь, скинул плащ, но шляпы не снял. На нем был военный кожаный колет с железным нашейником. Хозяин принес кружку ароматного напитка, присел за стол против гостя.
— Вы дали мне точный адрес, сказав, что я найду вас по вывеске, — заговорил гость, попивая из кружки — Подобной вывески не сыщешь, пожалуй, больше нигде Только я сомневаюсь, умеют ли ваши клиенты прочесть надпись?
— Будьте уверены, — сказал хозяин. — Кто не умеет, тому растолкуют.
— Хм! Вывеска сделана весьма искусно. Особенно хороши бабенки, которых лишают их прелестей…
— Они всем нравятся. Это наказание было введено королем Агиларом II для ведьм, которые сосцами своими выкармливают упырей и порченников. Но сейчас оно отменено, еще покойным королем Карлом, царствие
Так они покончили со светским разговором, совершенно необходимым, перед тем как перейти к делу.
— Во время нашей первой встречи на улице Мадеске, — сказал гость, — я еще не знал, кого именно мне нужно, вы помните Сейчас я знаю я хочу иметь арбалетчиков Огнестрельное оружие отвергли — много шуму, да и ненадежно.
— Мудрое решение, — сказал хозяин. — Сколько именно вам надо?
— Н-ну… скажем, трое, хотя лучше бы четверых.
— Четверых — это всегда лучше. В какое время и куда?
— Э, нет, любезный, так дела не делают. Я должен сперва посмотреть на товар. Мне нужны не какие-нибудь, мне нужны мастера, вы помните, за этим я и пришел к вам.
— У меня без обману, сударь, я покажу их вам даже сейчас… — Хозяин приоткрыл дверь и крикнул в зал: — Эй, Зелень! Позови-ка Медведя, Волка, Кабана и Большую Крысу!
— Судя по именам, это то, что мне нужно, — заметил гость.
— Они все фригийцы, — пояснил хозяин. — Останетесь довольны.
Вошли четверо, в красных капюшонах, прикрывающих верхнюю часть лица; только глаза их посверкивали через прорези.
— Вот покупатель, — сказал им хозяин и затем представил их: — Медведь: ножной арбалет, сила неимоверная. Доску в три пальца пробивает на пятидесяти шагах, а стальные латы — на ста шагах без труда… А это Волк, ручной арбалет. Изумительная меткость. В монету на трехстах шагах для него — плевое дело. Кабан: ручной арбалет, побольше. Латы пробьет с двадцати шагов а человека, если в простом платье, на сотне шагов прошивает насквозь… Большая Крыса — опять ножной арбалет, по силе мало чем уступает Медведю.
Покупатель, откинувшись к стене, рассматривал четверку.
— Rigilat sissx? — внезапно спросил он.
— Ек lili nskicen [101] , — несколько удивленно ответил Волк. Покупатель, краем глаза следивший за хозяином понял, что тот тоже понимает по-фригийски.
— Ну что же, господа, — сказал он, переходя на виргинский, — выходит, мне нечего больше желать. Но нельзя ли, прошу прощения, как-либо проверить справедливость данных рекомендаций?
101
Вы — фригийцы?
— Действительно, мы фригийцы ( фриг.).
— Пойдемте, — сказал хозяин.
Через трактир все вышли на мощеный двор. Зажатый между высокими глухими стенами, он тянулся узким коридором шагов на полтораста. На стенах белой краской были сделаны отметки.
— Вот вам и стрельбище, — сказал хозяин. — Медведь, принеси-ка свою катапульту.
Медведь принес большой арбалет из тяжелого, как железо, дуба. Хозяин показал его покупателю:
— Стальная пружина.
Покупатель вставил ногу в кольцо и натужился изо всех сил. Пружина не сдвинулась и на волос. Все вежливо засмеялись.
— Уж на что я здоров, но и я не могу его зарядить, — сказал хозяин. — Волк, поставь доску на пятидесяти шагах.
Покупатель пошел вместе с Волком и дотошно проверил толщину доски: на ней укладывались три его пальца и оставался еще излишек — обмана не было. Ее поставили стоймя.
— Не упадет? — спросил покупатель.
— Не успеет, — отозвался Волк.
Медведь прицепил арбалет к крючкам на своем поясе и ногой оттянул раму до земли. Вставил железную двухфунтовую стрелу.