Королева Жанна. Книги 1-3
Шрифт:
— Как у тебя все просто…
— Где находится синьора де Косее?.. В Толете? Ну хочешь, я завтра свезу ей письмо? — Она помотала головой. — Ну не я, другой — это не важно. Слушай меня. Позови синьору де Косее завтра же, расскажи ей все, и неужели она тебя не поймет и не простит?
— Поймет, простит… Откуда я знаю?
— Синьора де Косее прекрасна и добра, — убежденно сказал он, — и она любит тебя. Позови ее. Ты сделаешь это?
— Сделаю, — глухо выговорила она.
Теперь она повернулась к нему, уткнулась лицом ему в грудь и тихонько заплакала. Он ласково гладил ее по голове:
—
— Вот видишь… — пробормотала она сквозь слезы, — Эльвиру я обидела и тебя обижаю своими… — Она не нашла слова. — Не понимаю, как можно меня любить…
Тогда он подхватил ее на руки:
— Да, ты права! Как можно любить такую скверную девчонку! Ее немедля надо бросить в речку на съеденье ракам! — Он сделал вид, что хочет бросить ее в воду; Жанна невольно взвизгнула, вцепившись в его плечи, и он увидел блеснувшую на ее лице улыбку.
— Я больше не буду… — сказала она.
— Было сказано, — произнес он тоном церковной крысы, — что принятое решение сваливает с души некий камень. Ты приняла решение; свалился ли камень с души твоей, женщина?
— Нет, пресвятой отец… — лукаво ответила она.
— Ну так мы сейчас его стряхнем!..
— Ой, не надо! Ой, упадешь, тут глубоко…
— Ах, упрямая девчонка! — Он не спускал ее с рук. — Ну хорошо же, я найду средство позолотить твой камень, и ты еще будешь любоваться им, как игрушкой!
Жанна улыбалась уже совершенно счастливо:
— Тебе не тяжело меня держать?
— Да разве ты весишь хоть сколько-нибудь больше твоего камня?
— Вот славно!.. Неси меня прямо по этой дорожке, до самой поляны, и начинай золотить мой камень, я хочу посмотреть, как у тебя это получится…
Только что она плакала, а теперь смеялась, и это сделал он. Алеандро был горд этой своей победой больше, чем той, первой, в цветнике.
— Я расскажу тебе, — начал он, — о моих друзьях, и рассказ мой будет называться: «Общество пантагрюэлистов или извлекателей Квинтэссенции».
Жанна закрыла глаза, приготовившись слушать. Серые тени листьев скользили по ее лицу. Алеандро нес ее на руках по дорожке, закиданной бледными пятнами ущербного лунного света.
— В книжной лавке Адама Келекела, которая помещается сразу за площадью Мрайян, пройдя по арку… — он увидел широкий пень, сел на него и примостил Жанну у себя на коленях… — итак, в этой лавке уже неоднократно встречались несколько человек. Они любили беседовать между собой, обнаружив много общего в своих интересах и привязанностях. И вот однажды, когда все они были налицо, один из них, листая какую-то книгу, вычитал из нее древнее изречение: Vitta magna est [60] . «Это очень верно, — сказал другой, — только надо уметь выбирать». — «Что же именно выбирать?» — спросил его третий. — «Да все: чтение, собеседников…» — «Не забудьте о пище, — вмешался четвертый. — Добрый стол стоит доброй беседы, совершенный человек должен уметь насладиться всем, что дает ему жизнь». И все согласились с ним. Тогда тот, кто прочел изречение, сказал всем остальным:
60
Жизнь превосходна (лат.).
61
Алькофрибас Назье— анаграмма имени Франсуа Рабле (Alcofribas Nasier — Francois Rabelais). «Гаргантюа и Пантагрюэль» вышла в свет с извещением; «Сочинено Алькофрибасом Назье, извлекателем Квинтэссенции».
Жанна улыбнулась:
— Я угадываю продолжение, не посетуй на меня… Вы положили книгу мэтра Назье на аналой и клялись на ней, как на Библии…
— Откуда ты знаешь?!
— Это моя тайна… Но скажи мне, как звали того, кто прочел изречение? Так же, как тебя?
— Нет, сивилла, здесь ты не угадала. Его имя граф ди Лафен, вассал Маренского дома, у него замок в тридцати милях к юго-востоку от замка Л'Ориналь…
— Вот как! — Жанна от удивления вскочила на ноги. — А я совершенно не знаю его…
— Между тем он представлялся Ее Величеству во время коронационных торжеств и говорил нам, что удостоился милостивых слов… Ваше Величество, не угодно ли вам снова сесть на ваш трон? Граф ди Лафен ведет частную жизнь, он не ищет милостей двора… Ваше Величество, у вас в Виргинии много графов, не можете же вы помнить их всех…
Жанна снова села на колени Алеандро. Она механически кивала его словам, а сама, прикусив губу, старалась вспомнить.
— Нет… не помню, — сказала она наконец. — Ну, а кто еще входит в ваше братство?
— Благородные гвардейцы, по одному от каждого цвета, словно на подбор: кавалер ди Сивлас из синих колетов, Франк Делагарди из красных и Арнор ди Хиглом из белых. Это как раз он превозносил вкусовые ощущения, говоря, что искусство кулинарии есть такое же искусство муз, как поэзия, музыка и красноречие. Мы торжественно избрали его Великим Кулинаром нашего общества и не без основания восхваляем каждый раз его искусство на наших собраниях. Кавалер ди Сивлас носит звание Великого хранителя тоги: подобно тому как Хиглом возводит в художники повара, Сивлас настаивает, чтобы и портной был к ним причислен… Кроме того, у нас есть трое студентов: Атабас из Кельха, Веррене из Кайфолии… Веррене — сын мельника, крестьянин…
— Хорошо, — тихо сказала Жанна, глядя ему в глаза. — Ну, что же ты замолчал? Кто же третий?
— Третий? Ах да, третий — македонец, маркиз Магальхао, ученик Рыцарской коллегии…
— А еще кто?
— Все, больше никого…
— А ты?
— А, ну и я, конечно. — Он ласково улыбнулся и поцеловал ее в висок. — Местом наших собраний служит квартира кавалера Сивласа… а летом мы собираемся в замке графа ди Лафена, нашего председателя. Он не имеет собственного дома в Толете… Но ты не слушаешь меня, золотая рыбка.