Королевская кровь-12. Часть 2
Шрифт:
И вот Мастер развернулся, пригибаясь, уходя от брошенной сети, разрубая ее, поднырнул под клинок и кончиком острия задел доспех бога. И едва сам ушел от удара, отрезавшего ему часть волос. Засмеялся — и противник оскалился-усмехнулся в ответ. В темных глазах его мелькнуло и пропало удивление. И он, невероятно быстрый, ускорился еще. Так, что у Чета начало жечь в жилах — но он тоже двигался быстрее и быстрее, и клинки были продолжением его рук, и орнамент на теле светился, окутывая тело персональным щитом. Он не защитит от прямого удара — но поможет при скользящем, даст мгновение уйти от смертельного.
Нерва наступал, и все его удары были смертельны — если бы Чет не ухитрялся быть
«Нет их, — говорили ему круглые клинки противника, — нет, — повторяли лапы-лезвия, бьющие от плеч как молоты, — нет! — подтверждал доспех, лишь чуть оцарапанный клинком Четери. — Нет слабых мест!»
За спиной Нервы сверкала покрытая хрусталем Тафия. Мастер уводил противника от своего города в сторону Белого моря, и холмы под ногами ощущались, что кочки, озера — как лужи, пышущие жаром разломы — как выбоины в мостовой, а леса — как низкие травы.
Четери под свист ударов, почти не отбивая их, ступал назад раз, два, три, обманчиво расслабленно уклоняясь, приседая и проседая, скользил вправо — быстрее порыва ветра, — затем влево. Где же слабая сторона твоя, враг, где ты медленнее, чем обычно?
Круглые клинки работали как крылья мельницы, и взгляд бойца-напротив был жуток и серьезен, темнее самой тьмы. Он бил так быстро, что будь Чет менее ловок — и его бы уже сотню раз рассекли пополам, Нерва бил так мощно, что мог бы гору расколоть одним ударом.
Страшная пасть то раскрывалась в ухмылке, когда Четери удачно атаковал, то поджималась — и тогда от скорости боя дрожала Тура, а грозовые тучи расходились стенами, и на теле Мастера появлялись новые резаные раны. И все же и Нерва не был неуязвим.
Уйдя от удара, упал Четери на колено, дотянулся до паучьего тела — и выпустил клинки фисы, а, пробив хитин, тут же отпрыгнув назад. Заклубилась в пробоинах дымная тьма — но бог-паук словно не обратил на это внимания. Ударил бичом — удар прошел по касательной по спине, но Чета все равно развернуло и швырнуло на землю. Тело горело от невыносимой боли — но он покатился, уходя от ударов, по холмам и лесам, метнул клинок к ногам прыгнувшего к нему паука и отсек одну — враг пошатнулся лишь на мгновение, и тут же выровнял баланс, и затанцевал в бою на семи лапах, как будто их по-прежнему было восемь.
Но этого мгновения хватило Чету, чтобы увернуться от удара бича и подняться прыжком — и все же чуть медленнее стал Нерва, чуть осторожнее. Он был ранен — но и Четери был покрыт ранами. Он стал внимательнее — но и Мастер успел изучить его.
Мир сузился до врага напротив. И слабое место стало понятно — ноги, как у тха-охонгов.
Продолжался бой. Чет отступал, отступал быстро, прыжками. Вновь достал бич плечо Чета — и тяжелее стало поднимать левую руку. Вспорол клинок Четери хитин на боку Нервы, резанул тонкое место у шеи, прежде чем быть отброшенным. Задела Мастера одна из сетей — ослабела правая половина тела, обожженая, и нога правая стала подводить, раненная круглым клинком.
Но все это была ерунда. Они оба это понимали.
«Что угодно может стать твоим преимуществом, — говорил Мастер Фери, — все что угодно, что есть у тебя, но нет у врага».
Единственное, что было сейчас у Мастера помимо искусства боя — знание любимой своей страны, Песков. В разворотах он видел, как приближается далекая гладь Белого моря, окруженного цветочными террасами. И шел он туда, и вел врага туда.
Сколько времени прошло, когда они в бою обошли огромное море-озеро и Чет начал подниматься по
Паук осел набок — но отбил следующий удар Мастера. Заорал-зарычал в ярости, метнул с двух рук сразу четыре сети — и пока Четери со скоростью крест-накрест резал них, прыгнул далеко назад.
И паучье тело потекло темным дымом — и встал враг на две человеческие ноги грозным гигантом. Шагнул вперед, пошатнувшись, привыкая к новому балансу — и рванулся в атаку.
Все, что было до этого, показалось Четери легкой разминкой. Нерва вновь гнал его к Тафии с понятной целью — и никак не удавалось Мастеру отвлечь его, увести в сторону, ибо он словно был окружен жалящими молниями со всех сторон, — и сам бил, и сам ранил врага, и хохотал в оскаленную морду противника, и двигался так, будто была это его последняя пляска. Они несколько раз перепрыгивали через Неру, то приближались к горам, то отдалялись от них. Раны на телах обоих превратились в сплошной узор, а там, где противники касались земли после прыжков, образовывались провалы и трещины.
«В бою не отвлекайся ни на что, — говорил Мастер Фери, — даже если ступаешь по телу своей матери».
Он отвлекся на секунду — потому что блеснула в глаза водная гладь и крыша дома, которую он клал своими руками. Там сейчас должна быть Света и его сын.
И сбил шаг в ту сторону, уходя к горам, — а круглый клинок врезался ребром в его лезвие с такой силой, что оно треснуло и раскололось, оставляя в руках Мастера срезанный меч. Им Четери на скорости потянулся навстречу Нерве, который зашел так, чтобы врагу солнце било в лицо. Дракон полоснул его по груди обрубком, пригибаясь, уходя под руку с клинком — но бог неуловимо быстро развернулся — и Четери, вгоняя целый клинок в бок врагу, увидел, как летит к его ногам паучья сеть, а следом, к лицу — круглый меч.
Огрызок клинка не достал паутину, и та спеленала Чету ноги. Четери успел отклониться от круглого клинка, отвернув голову, но спутанные ноги и раненное тело не дали ему достаточно гибкости, и диск режущей кромкой черкнул ему по глазам, перерезая переносицу и погружая его в кровавую темноту.
Тьма. Страх. Боль.
Дыхательное горло тут же забила кровь, а Чет, на слух увернувшись от удара бичом, успел метнуть огрызок клинка — и почувствовал, как окутывает его плечи вторая обжигающая сеть, и услышал грохот тела врага, прежде чем упасть самому.
Он рухнул — и тело тут же ощутило и все раны, и измотанность, и надорванность мышц.
Рухнул — и тут же руки и ноги стали слабыми. Хлестала из раны на лице кровь, заливая и волосы, и тело, собираясь в озеро, смешиваясь с водой, и пусть рану залечивала кровь Белого, он почти не мог дышать. И видеть.
Противник оставил его без глаз.
Боги Туры почувствовали, что Белый ушел на перерождение — а значит, два противника остались свободны, значит, некому их сдерживать. Закрутилась водяным смертоносным вихрем Синяя, понимая, что нужно уничтожить Девира до того, как к нему придут на помощь — а Черный, глядя вниз, уже одетый в доспех, едва сдерживал себя, чтобы не сорваться в бой. Совсем чуть-чуть нужно было подождать, пока затянется дыра вокруг сердца. Видел он и летящего к богине Малика, и поднявшегося равным богам воина, своего спутника, сына Серены и Инлия, и Красного, который сшибся с Омиром-кузнечиком.