Королевская постель
Шрифт:
– И я всего лишь подмастерье каменотеса, – неожиданно для самого себя сказал Дикон.
Вивер посмотрел на стройного, высокого юношу, стоящего позади него.
– Однако сегодня, в выходной день, в другой одежде, вас вполне можно было бы принять за кого-нибудь другого… – ответил он.
Толпа уже почти добралась до Тауэр стрит, и они все вместе, встав со стены, поспешили к воротам.
– Как глупо выбрать в качестве претендента человека, который не похож на того, за кого его собираются выдавать! – сказала Танзи.
– Я тоже так думаю, – согласился
И в этот момент с Тауэр стрит показалась грустная маленькая кавалькада, и настоящий граф Уорик приблизился к воротам, все еще распахнутым, как прожорливая пасть, готовая поглотить его.
Они повернулись, чтобы получше видеть графа, и при этом Танзи показалось, что с каждый шагом он движется все медленнее и медленнее, и она подумала, так ли это на самом деле или это ей просто показалось. Может быть, толпа, которая его сопровождала, приблизилась настолько, что просто мешала ему двигаться вперед. Большинство женщин плакали и протягивали к нему руки, как к собственному ребенку; одна истеричная особа бросила в него пригоршню белых подснежников, и нежные цветы осыпали его. Протестующие крики мужчин усиливались и становились опасными.
Стража пыталась оттеснить толпу назад, причем на этот раз делала это гораздо менее деликатно. Перед самыми воротами граф Уорик остановился, слегка развернул свою лошадь и посмотрел назад на городские улицы. Полудетским, полубезнадежным жестом он взял маленький белый цветок, запутавшийся в лошадиной гриве, и поднес его к губам так, словно хотел поблагодарить лондонцев за любовь, которой был лишен все эти годы, проведенные в одиночестве.
Движимый странным желанием узнать побольше о своем отце, Дикон воспользовался этой остановкой и бросился между двумя стражниками прямо к всаднику.
– Они там с вами? Они живы? Эдуард и Ричард, ваши кузены? – закричал он.
– Да, скажите нам! – поддержали его многие, стоявшие неподалеку.
Юный граф посмотрел вниз на Дикона и улыбнулся. Он открыл рот, собираясь ответить, но в этот момент комендант проехал вперед, отрывисто бросив на ходу слова приказа, и вслед за этим сразу же графский эскорт двинулся вперед так резко и неожиданно, что белый цветок выпал из руки юноши и оказался в грязи. Проехав под аркой, он скрылся из глаз.
– Нет! Ради Бога! Нет! – кричала Танзи в тот момент, когда тяжелые ворота с грохотом закрылись за ним.
Королевские интриги интересовали Танзи не сами по себе, а только потому, что могли иметь отношение к Дикону. Несмотря на то, что она видела юного Уорика всего лишь в течение нескольких минут, материнские чувства, которые всегда жили в ее душе, не остались безучастными и равнодушными и на этот раз. Как и большинство стоявших рядом женщин, Танзи не могла сдержать слез.
– Несчастный парень! Сирота! – сокрушалась толстая торговка с ребенком на руках.
Представление
Больше не на что было смотреть, и толпа начала расходиться. Возбужденные голоса постепенно стихли.
– По крайней мере, за ним неплохо ухаживают, – сказал Дикон, стараясь успокоить свою невесту. – Там внутри есть сад, вы сами это видели. Послушайте, дорогая моя, вчера мне удалось неплохо продать несколько разных безделушек. И сегодня мы вполне можем покататься на лодке до Вестминстера. А когда мы будем выходить из Тауэрской верфи, вы снова увидите те деревья в саду.
Обняв Танзи за плечи, Дикон повел ее к реке.
– Он не ответил вам, Дикон. Теперь мы никогда не узнаем правду!
– Они специально помешали ему, и он не смог, – ответил Дикон и со злостью пнул ногой камень, оказавшийся у него на пути.
Он старался не думать ни о чем, кроме своего счастливого настоящего и полного надежд будущего. И о том, чтобы доставить удовольствие Танзи прогулкой по реке.
– Скоро у меня экзамен, – напомнил он ей, ловко управляясь с лодкой, – и если я его успешно сдам, получу право работать, и меня примут в гильдию. Тогда мы сможем пожениться. Танзи, мое ненаглядное, терпеливое сокровище, где мы поженимся и где будем жить?
Это свидание прошло даже быстрее, чем другие. Глядя на Лондон с реки и обсуждая бесконечные, дорогие для них темы, они не заметили, как наступило время расставания.
Глава 18
Не зная о том, что Генрих, не позволив себя запугать, принял ответные меры, Линкольн и Лоуэлл высадились в Ланкашире, привезя с собой и Ламберта Сайнела. На их стороне была храбрая ирландская армия и прекрасно подготовленные иностранные войска, присланные Маргаритой Бургундской. Это была отчаянная попытка восстановить Йоркскую династию, которая в конце концов способствовала только укреплению власти Тюдора благодаря тому, что была плохо задумана и организована.
Предусмотрительность Тюдора заметно подняла его престиж. Он приказал усилить охрану восточного побережья на тот случай, если Франция найдет нужным вмешаться в события, после чего сам отправился в Ноттингем, крепость, расположенную почти в центре королевства, чтобы опередить йоркцев. После того, как Генрих Седьмой нанес мятежникам сокрушительное поражение в Стоукской битве, его действия получили значительную поддержку, поскольку были направлены против насильственного свержения правящей династии.
Когда претендент и его наставник были взяты в плен, Генрих поступил очень мудро, не проявив к ним излишней жестокости. Они были доставлены в Лондон, и снисхождение, с которым к ним отнеслись, способствовало не только росту популярности Генриха Тюдора, но и заметному забвению славы Плантагенетов.
Прекрасно зная, какая сила заключена в насмешке, Генрих распорядился послать Ламберта Сайнела работать на дворцовую кухню, что должно было, по его мнению, отбить охоту у остальных возможных заговорщиков отважиться на что-либо подобное пока он жив.