Королевская прогулка
Шрифт:
Тот, кто выглядел точь-в-точь как Эмиль Данис, внимательно разглядывал его со сложным выражением лица, и Грэму казалось, что вот-вот он что-нибудь скажет. Но вместо того, чтобы обратиться к Грэму, Данис повернулся к Риттеру.
— Вы его допрашивали, Риттер? — пророкотал он своим низким басом.
— Да, ваше величество.
Грэм не верил своим ушам. "Ваше величество"?! Барден? Этот человек, магик Эмиль Данис, на самом деле — император Касот? Он спит или бредит?
— Он сказал что-нибудь?
— Ни слова.
— Плохо допрашивали.
— Люди старались, — сдержанно ответил Риттер. — Этот мальчишка — крепкий орешек. Не так-то просто раскусить его, выше величество.
— Я пришлю Альберта, и тогда
— Вы… — выдохнул Грэм и замолчал — перехватило горло.
— Да, я. Извини, что не сказал всего, но я назвал тебе свое настоящее имя, не прозвище — цени, — Барден ухмыльнулся своей волчьей усмешкой. Рыжие его сощуренные глаза смотрели прямо на Грэма. Взгляд их ничего хорошего не предвещал. — Я предупреждал тебя, что дружба с медейцами не доведет до добра. Я думал, что ты умный мальчик и все-таки сделаешь нужные выводы, несмотря на упрямство. Жаль, что я ошибся. Ты оказался глупцом, да к тому же еще и неблагодарным. Так-то ты отплатил мне за помощь?
Грэм ошарашено молчал.
— Молчишь? Напрасно. Помнишь наш разговор о благодарности и долге? Так вот, настала пора платить долги.
— Чего вы хотите? — выдавил Грэм. Горло словно было набито толченым стеклом, каждое слово давалось с трудом.
— Всего-то ничего. В качестве благодарности за оказанные тебе немаловажные услуги ты мне кое-что расскажешь. Не правда ли, несложно? Ведь говорить ты умеешь? — не дожидаясь от ответа, Барден вдруг, не поворачиваясь, резко велел своим сопровождающим: — Уйдите все. Оставьте нас одних. Марк! Ты — останься.
Всех тут же словно сдуло ветром. Кроме высокого юноши, который замер чуть позади и сбоку императора. Ни один человек не попробовал протестовать против странного приказа своего повелителя.
— Вот так лучше, — удовлетворенно сказал Барден, поискал взглядом, на что можно сесть, обнаружил низкий стул и опустился на него. Юноша остался стоять. Выражение лица у него было равнодушное, но золотые напряженные глаза словно приковало к Грэму. — Поговорим по душам. Для начала, чтобы ничто нас не смущало: этот молодой человек, — он кивнул через плечо на юношу, — мой сын Марк. Наследник империи. А вот это, — кивок на Грэма и полуоборот головы в сторону сына, — некий Грэм Соло, наинский вор и авантюрист вроде бы голубых кровей. Достаточно знаменитая личность на родине, насколько мне известно. И популярная, поскольку ищут его сейчас все, кому не лень, и на материке, и в Самистре, и даже в Истрии; цена на его голову растет не по дням, а по часам. А попал он к нам. Неплохо, не правда ли?
Грэм подумал, что касотский император слишком уж много знает о его делах, словно специально наводил справки. И он никак не мог понять, к чему такое вступление. И зачем здесь этот "наследник империи"?
— Итак, все тебя ищут, а попал ты в мои руки, — продолжил Барден. — Ирония в том, что мне ты не нужен. Передавать тебя в руки тех, кто заинтересован в твоей поимке, я не хочу. Во-первых, я как-то не привык делать людям добро, а, во-вторых… это будет слишком уж сильно смахивать на работорговлю, не находишь? Поэтому я хочу предложить тебе сделку. Ты расплачиваешься за прежние мои услуги и посвящаешь меня в подробности своего появления здесь, а я отпускаю тебя на все четыре стороны. Правда, придется признать, что после этого ты останешься в огромном, просто-таки неоплатном долгу передо мной, после всего того, что натворил здесь, но мы с тобой, я думаю, как-нибудь это переживем.
Грэм попытался сохранить равнодушное выражение лица. Барден предлагал ему свободу, что, в общем, было очень заманчиво (Грэм почему-то не сомневался, что касотский император сдержит слово), но — такой ценой? Чувствуя, что с лицом ему все-таки
И промолчал.
— Что такое? — с наигранным удивлением спросил Барден. — Тебя не устраивают предложенные условия? Может быть, ты боишься, что, ответив на вопросы, совершишь предательство? Я на твоем месте не опасался бы этого. Не думаю, что ты можешь назвать своих спутников-медейцев друзьями, у вас слишком разные положения в обществе. К тому же, они поступили как твои сумеречные «братья» — использовали тебя, а потом выбросили. Слишком легко они оставили тебя, не находишь? Уверен, никто даже не попытается выяснить, что с тобой случилось, не говоря уже о том, чтобы попытаться тебя выручить. Вот это — предательство. Теперь они на свободе со своим принцем, а ты тут, отдуваешься за тех, чья война тебе безразлична.
Эта болтовня становится утомительной, подумал Грэм. Он снова почувствовал странное равнодушие, тяжело навалившееся на него. Чтобы отвлечься от низкого, вкрадчивого голоса Бардена, ввинчивающегося в мозг, он поднял голову и стал смотреть в окошко наверху, гадая, сумерки ли уже настали, или просто пасмурный день.
— Еще мне очень интересно узнать, кто рассказал вам, как незаметно проникнуть в крепость, и где ты взял вот это, — Барден выдернул откуда-то сложенный в несколько раз лист бумаги, встряхнул им. Это оказалась карта, которую отдала Иву Илис. Так значит, это императорская карта, подумал Грэм не без удивления. Но неужели он даже не подозревает, какими путями она попала в футляр Грэма? — Это уже предательство по отношению ко мне, а я предательств не прощаю. Не хочешь разговаривать? Ну, ну… Подумай, Грэм, ведь я найду способы, чтобы разговорить тебя. В моем распоряжении магия и лучшие заплечных дел мастера на всем материке. Тебе хочется испытать на себе их искусство? Я запросто могу устроить тебе знакомство с ними.
Да делайте, что хотите, подумал Грэм устало, продолжая разглядывать серый клочок неба в окошке.
— Или, может быть, тебе хочется стать объектом магических экспериментов? Они иногда бывают довольно забавными.
И почему мне все равно? — удивился Грэм. Пока мы искали Дэмьена, и потом, когда меня вели к командующему, мне было так страшно, как никогда в жизни, а теперь — нет. Странно. Казалось бы, теперь, когда начинается то самое, что пугало его, и нужно бояться, он же не испытывал ничего, кроме безразличия и бесконечной усталости.
Некоторое время Барден молчал, внимательно разглядывая его при свете факела, воткнутого в кольцо на стене. Его сын неподвижно стоял за его спиной, положив руки на рукоять меча и чуть склонив голову. Светлые рыжеватые пряди волос падали на лицо, заслоняя его, и Грэм не мог уловить его выражения.
— Вижу, разговора у нас с тобой не выйдет, — вдруг сказал Барден, легко поднимаясь на ноги. — Жаль. Но я дам тебе сутки на размышление. Хотелось бы, чтобы ты образумился, и мы поговорили с тобой как два нормальных человека. Если же нет… я думаю, ты не обольщаешься относительно своего будущего? Впрочем, для начала с тобой поговорит Альберт, а потом придется принять крайние меры. Ты понимаешь, о чем идет речь, не так ли?
Барден развернулся, и, словно крылья, взметнулись за его спиной полы черного плаща. Он выдернул из кольца факел и сделал шаг к двери. Принц Марк направился за ним, но на полпути за спиной отца повернулся и посмотрел на Грэма в упор. В золотых глазах юноши было предостережение.
Грэм предполагал, что на сутки его оставят в покое, и намеревался за это время обдумать дальнейшую линию поведения. Ему казалось странным, что император теряет время, дав сутки на размышление, и тем самым уменьшая шансы схватить беглеца. Впрочем, он еще давно пришел к выводу, что мотивы поступков магиков ему не понять, а потому нет смысла заморачиваться ими каждый раз, как сталкиваешься.