Королевский брак
Шрифт:
— Замки из песка? — переспросила она недоверчиво.
Он увидел, как морщинка между ее бровей немного разгладилась.
— Вспомни, как я жонглировал, — проговорил он и был вознагражден заразительным смехом.
— Я бы не прочь, но, может быть, мне стоит остаться здесь. Просто на случай, если…
— Я захвачу сотовый телефон и распоряжусь направить на берег посыльного от Грейсона, как только тот прибудет.
— Тогда я согласна.
Он вспомнил о вчерашнем вечере, о ее манящих губах. Не нарочно ли произнесла она слова,
Он не позволил себе загадывать так далеко, как ему хотелось бы.
Дэймон шел по краю берега в подвернутых до колен джинсах. Карли сидела у него на плечах, и он шлепал по воде босыми ногами.
Рэйчел наслаждалась теплыми лучами солнца и смехом Карли и Дэймона. Она чувствовала, как уходят отчаяние и ощущение беспомощности.
Ей все время казалось, будто она должна что-то делать для освобождения сестры. Расклеивать объявления на фонарных столбах, стучаться в двери и показывать ее фотографию, спрашивать людей, не видел ли кто ее. И только действия Лэнса внушали ей доверие. Он лучше всех знал, что надо делать.
На Рэйчел был ее новый купальный костюм. Наверно, она самый легкомысленный человек в мире, если способна интересоваться собственной наружностью, в то время как ее сестра в плену.
Дэймон снял Карли с плеч и опустил на песок рядом с Рэйчел. Он быстро взглянул на нее и сразу отвернулся, но она успела заметить, как заблестели у него глаза.
По дорожке от дворца к пляжу Дэймон привез тележку с пластмассовыми строительными инструментами. Дорожка была очень живописна, местами даже становилась такой крутой, что превращалась в лестницу, вырубленную прямо в скале. Пляж тоже был великолепен — полумесяц золотого песка у подножия величественных скал.
Дэймон пошарил в тележке и достал синие пластмассовые ведерки и лопатки. Вместе с Карли он начал наполнять ведерко песком, влажным от набегающих волн. Карли усердно хлопала по песку своей лопаткой. Когда же он быстро перевернул ведерко и поднял его, глаза у Карли округлились от удивления. Она вырвала ведерко у него из рук и с удовольствием начала заполнять его снова.
Дэймон улыбнулся ей, затем Рэйчел.
— Тебе не кажется, что дети ниспосланы нам, чтобы напоминать о чудесах, скрытых в самых простых вещах?
Она смотрела на него и думала, как легко было бы его любить. Но, может быть, половина ее проблем и происходит от того, что ей слишком легко любить людей. Классический пример — Брайен.
Дэймон протянул ей другое ведерко.
— На нашей строительной площадке должны работать все, — очень серьезно проговорил он. — Здесь нельзя бездельничать.
Он явно пытался отвлечь ее от жутких мыслей, и Рэйчел почувствовала благодарность к нему. И взяла ведро.
— Куличики надо делать там, где я нарисовал крестики.
Рэйчел согласилась, чувствуя, как удивительное ощущение благополучия прогоняет беспокойство.
— Я думаю, твой проект излишне грандиозен, —
— Грандиозен? — переспросил он с таким потрясенным видом, что она не удержалась от смеха. — А кто здесь принц?
— Вы, Ваше Королевское Высочество, — сказала она, но не смогла сохранить смиренный вид и засмеялась.
— Специалист по замкам здесь я, — напомнил он строгим голосом. — Карли!
Рэйчел увидела, что Карли следует за нею, прилежно разбивая каждую из тщательно установленных песчаных башен. Она опять рассмеялась, и Карли тоже.
Дэймон притворился, что сердится на них. Он начал читать Карли суровую лекцию. Внимательно слушая его, она так быстро набила себе рот золотистым песком, что он не успел ей помешать.
— Послушай, Карли, помоги маме наполнять ведерко. Больше не ломай куличики, а то Дэймон бросит тебя в море, — серьезно и твердо проговорил он.
Карли беззаботно засмеялась, но ломать куличики перестала.
Глядя на то, как замок обретает форму, Рэйчел вспомнила о матери. О том, как любила Марибель бывать на берегу моря: здесь она всегда выглядела спокойной и красивой, а не печальной и разбитой. О том, как с ней и Викторией они строили замки из песка, как мама смеялась и как ее смех восхищал девочек.
Ее вдруг поразила мысль, что Малколм и Марибель никогда не смеялись, их отношения были лишены не только радости, но и просто доброжелательности.
Правда, теперь, узнав столько нового о Виктории, она уже этому не удивлялась.
— Леди, вы замечтались, — сказал Дэймон ей в ухо, — а крестики, которые я поставил, требуют вашего сосредоточенного внимания.
— Да, да, сэр, — откликнулась она. Карли теперь была занята серьезным делом — копала яму, и Рэйчел стало грустно, что ее мать так и не смогла провести с внучкой на берегу такой день.
Но кто знает, что происходит и что может произойти в мире? Может быть, ее мать незримо присутствует здесь. Может быть, ее измученная душа наконец обрела покой.
— О чем вы задумались? — опять прервал ход ее мыслей Дэймон.
— Я думаю, как моя мать наслаждалась бы сегодняшним днем. Мне даже кажется, она некоторым образом здесь, с нами. Я уверена, что рай в ее представлении должен быть здесь, на берегу.
Дэймон коснулся ее волос, заправил выбившиеся пряди за ухо.
— Конечно, она здесь, — сказал он. — Я думаю, что все лучшее, что было в ней, продолжилось в тебе и в Карли.
Что было лучшим в ее матери? Ее красота, мягкость, которая стараниями Малколма превратилась в слабость.
Почему ее родители соединились? Неужели они не видели, как не подходят друг другу? Ее отец — невзрачный человек, намного старше, а мать — настоящая красавица. Она — тихая мечтательница, а он — прагматичный, черствый. Его прагматизм в конечном счете и сделал его сухим и бесчувственным.