Королевский дракон

Эллиот Кейт

— Но это варварская магия, — прошептала Ханна.

Хатуи пожала плечами:

— Я видела немало клириков, пользующихся ею. Если это магия, то многие церковники ее не отвергают. Я хочу тебе сказать, Ханна, что если в этом есть серьезная потребность, то есть и способы не забеременеть случайно. Правда, они не всегда помогают. Любой дар Владычицы — одновременно и благо, и ответственность. Так Она нас учит, как огонь может и согревать, и убивать, так и чувство, что мы зовем любовью, может принести либо смерть, либо благословенный дар — ребенка. — Она

криво усмехнулась. — А иногда легче посвятить себя кому-то из святых, как это сделала я. Я не была девушкой, которая принесла в дар святой Перпетуе свою девственность, поэтому теперь веду целомудренный образ жизни.

— Ты была замужем до того, как поступила на службу?

Хатуи покачала головой, сжав губы и прикрыв глаза, будто пытаясь отбросить старые воспоминания.

— Нет. Это был кто-то из куманских варваров. Если встречу, он дорого заплатит.

Ханна разинула рот.

— Муха залетит, — быстро одернула ее Хатуи, справившись с собой.

— Прости…

Хатуи фыркнула:

— Чего ждать от варваров? Я еще легко отделалась. В отличие от тети, погибшей во время набега.

— Но… значит ли это, что и мне нельзя иметь детей? — Ханне не нравилось такое будущее. Она не собиралась становиться монахиней…

— Можно, если захочешь. Но в таком случае ты должна будешь оставить ряды «орлов». Или выйти замуж за одного из нас, чтобы рожденный в браке был предназначен к королевской службе. Я знала троих таких.

— А знала ли ты хоть одну женщину, изгнанную за то, что у нее родился ребенок?

— Да. — Хатуи длинными пальцами коснулась своего медного значка с орлом. — Это принадлежало ей. Она и ребенок умерли при родах.

«Смерть или благословение», — подумала Ханна. Эти слова были весьма уместны.

— Ладно, Ханна, будем спать. Завтра много дел. — Хатуи ласково поцеловала подругу в лоб и взяла ее руку. — Принесем одеяла и устроимся здесь, под королевским троном.

— Под троном? — Вряд ли ее родители поверят, что их дочь удостоилась такой чести.

— Его величество разрешил. Наш король добрый господин, и можно только гордиться тем, что мы ему служим.

Наутро, сразу после церковной службы, прибыл еще один «орел». Он прискакал с запада и очень устал. Лошадь его чуть не упала.

Ее сразу увели конюхи, а Хатуи с Ханной под руки отвели гонца к королю, где он совещался с Гельмутом, Джудит и прочими вассалами, обсуждая предстоящий поход на Гент. При виде «орлов» Генрих прервал речь и поднялся навстречу.

Приехавший бросился перед ним на колени.

— Ваше величество. — Он тяжело дышал и едва мог говорить.

— Меду ему! — приказал король.

«Орел» жадно и долго пил.

— Простите, ваше величество.

— Какие новости?

— Страшные, ваше величество. — Мужчина чуть не плакал. — Я прибыл из Отуна. Ехал пять дней, останавливаясь только затем, чтобы сменить лошадей. — Тут он прикрыл глаза.

Слушавшие напряглись и с нетерпением ждали продолжения. Ханна пыталась вспомнить, где находится Отун

и что там могло произойти. Не там ли была епископская кафедра? Да! К тому же занимаемая сестрой Генриха Констанцией.

«Орел» пришел в себя и продолжил:

— Я сумел бежать из Отуна только благодаря помощи кастелянши епископа Констанции. Город сейчас в руках принцессы Сабелы.

Несколько придворных разом заговорили, но король жестом приказал им замолчать. Он помрачнел.

— Город пал?

— Из-за предательства, ваше величество. Епископ Констанция попала в плен к Сабеле. Епископом теперь назначена Гельвисса.

— Та самая, которую собор епископов низложил восемь лет назад?

— Да, ваше величество. Отун сдался без боя, чтобы сохранить жизнь епископу. Никто в городе не считает Гельвиссу своей законной госпожой. Но это еще не все. Сабела собрала войско, с ней герцог Родульф Варингийский.

Никто не произнес ни слова, ожидая реакции короля.

— Что Конрад Вейландский? — тихо спросил тот.

Ханна не очень представляла себе, кто этот герцог и каково его значение, но, судя по напряженному ожиданию придворных, вопрос был важен. Гельмут Виллам оглаживал бороду. Герцогиня Лютгарда, облаченная в дорожные одежды, нервно сжимала и разжимал кулаки.

Но «орел» лишь покачал головой. Он едва держался на ногах.

— Не знаю, с ней он или нет. Я оставил город глубокой ночью. Могу сказать только одно: рати Сабелы идут на восток.

На восток! Даже Ханна могла понять, что это значило. На восток, в Вендар.

— Она присягнула мне, — тихо проговорил Генрих. Он был в гневе и движениями напоминал льва, изготовившегося к прыжку. Но воли гневу не давал. — Вендар в опасности. Мы не потерпим бесчинств принцессы Сабелы. Поход на Гент отменяется.

Ханна вздрогнула. Что будет с Лиат?

4

«Поход на Гент отменяется». Чего стоили Генриху эти слова? Росвита поймала на себе взгляд Виллама. Тот явно думал о том же. У короля было трое законных детей. Ради спасения королевства приходилось рисковать четвертым, любимым.

Король Генрих стоял, скрестив руки на груди. Он разглядывал дорогой ковер аретузийской работы, лежавший у него под ногами: геометрический узор из густо-пурпурных и бледно-серебристых цветов и восьмиконечных звезд. Ковер был частью приданого королевы Софии — только она, дочь прежнего и племянница нынешнего аретузийского императора, осмеливалась ходить по пурпуру. Когда она умирала, многое из ее имущества возвратили в Аретузу. Генрих сохранил мантию, возможно, против воли умиравшей, считая, что он единственный из ныне живущих королей достоин носить мантию Священной Даррийской Империи. Многие пытались провозгласить себя наследниками покойного Тайлефера, и никто не сумел. Империя, воссозданная великим императором, просуществовала двадцать четыре года и ушла в небытие вместе со своим императором. И теперь ни один из королей, даже при поддержке госпожи-иерарха, не хотел присваивать себе этот титул.