Королевский гамбит
Шрифт:
Доктор Белл откинулся в кресле и повертел в руках карандаш.
— Странный вы народ, русские. Вечно у вас все под подозрением… Или вы поляк?
— Нет, я из русских иммигрантов. И даже не еврей.
— Извините, если обидел. Но всё-таки странно. Никто, кроме вас, не обеспокоился. А между тем кое в чём вы правы. Я уже обратил на эту парочку внимание.
— Его жена…
— Да-да, я в курсе. Мне кажется, наверху хотели этим переводом разрядить обстановку, но, как всегда, переусердствовали. Не надо было их назначать в одну бригаду, достаточно было поставить так,
— Риверс? — не понял Майк.
— Хэл.
— Ах да…
— Несчастных случаев в его бригаде до сих пор ещё не было. Тем не менее спасибо. Я учту ваше мнение в своей докладной.
— Не за что, — кивнул Майк и встал, распихивая лекарства по карманам. — Только мне неудобно как-то. Вам не кажется, док, что я на них тут это, как это… стучу?
— О нет. В конце концов, это моё дело — выслушивать, кто на что жалуется. Не так ли? Ведь священника, как в армии, здесь не положено.
Майк смерил дока Ларса встречным взглядом. Странный он всё-таки тип, этот доктор. Вдруг он из ФБР? А что, вполне может быть. Должен же на такой базе быть наблюдатель из верхов? Должен. Где-то внутри коллектива. Да и сам по себе он какой-то не такой, как все. Взять, к примеру, эти его очки, которые он носит, может, для солидности, а может, просто из чудаковатости. Это в наше-то время!
«Вечно у вас все под подозрением…»
— Док, почему вы в очках?
Он поднял голову:
— Не понял?..
— Ну, зачем они вам? Можно же сделать операцию или линзы носить. Почему очки?
— Ах, вы об этом… У меня глаза не переносят линз. А операцию я просто не хочу делать. К тому же статистика показывает, что докторам в очках у пациентов веры больше. Такая, знаете ли, наблюдается тенденция. М-да. В очках — значит, старый, значит, опытный…
— А сколько вам лет, если не секрет?
— Тридцать шесть. А что?
— Так, ничего, — сказал Майк. — Ну, я пойду.
— Заходите ещё, если будет что-то беспокоить.
Доктор был сама любезность.
— Зайду непременно, — сухо ответил Северцев и закрыл за собой дверь медкабинета.
— Привет, вояка! Как дела? Не затрахался ещё машины гробить?
На Ральфе были: a — зелёные шорты до колен с оборванными карманами и голограммой на отвислом заду; b — бейсболка с утиным козырьком и логотипом «Нью-Йорк Янкиз»; c — оранжевая футболка с ананасами и d — новые кроссовки с лазерной подсветкой. Кроссовки были — зашибись: при каждом шаге из-под пяток словно бы сверкали маленькие молнии, в первое мгновение Роберт даже испугался, что сейчас под ним загорится ковёр. Всё вместе, однако, не катило. На джи-рейве, может, и сошло бы, но не здесь. Впрочем, Ральф выглядел довольным, словно анаконда, заглотившая быка.
— Дела нормально, — кивнул Роберт, покосившись на часы. — Через час выходим.
— Куда «выходим»? — не понял Ральф.
— В «катакомбы».
— A-а… А почему «выходим»?
— Я ж теперь в команде.
Большим пальцем Боб показал, какие именно ребята.
— Как — в команде? — Ральф на мгновение даже завис над креслом, потом всё же плюхнулся в мягкую глубину. — Я думал, ты всегда дерёшься в одиночку.
— Я тоже так думал, — Роберт вздохнул. — Меня подловили, пришлось соглашаться. Да ладно, я не жалею. А я с девчонкой познакомился.
— Красивая? — оживился Ральф.
— Не знаю, я по чату.
— Блин! Ну ты даёшь. А ты что, в неё влюбился?
— С ума сошёл? Ей всего двенадцать.
— A-а… Ну и что?
— Да, в общем, ничего, — пожал плечами Роберт. — Она в моей команде гамится. Точней, мы оба в одной команде. Прикидываешь, вчера в засаду попали, еле отмахались, такая кодла привалила. Хорошо, наши вовремя подошли.
— Ты прям как на войне, — уважительно хмыкнул Ральф. Стянул бейсболку и примостил её на ободранной коленке, потом передумал и бросил на стол. — Может, включишь сегодня пораньше? Больно посмотреть охота.
— Ну-у… — Роберт неопределённо покрутил носом. — Мама запрещает играть больше трёх часов. Разве только пять минут накинет, чтобы я успел машину в бокс загнать.
— Ну… Тогда пошли на кухню, что ли. Перекусим. А?
— Ну, можно… — Роберт заколебался, потом решился: — А, была не была. Давай включим. Авось не заметит.
Экран вспыхнул и развернулся. Поступил запрос на расконсервацию. Роберт дал согласие, ввёл код доступа и принялся натягивать перчатки. Подвёл машину к выходу из терминала. В левом верхнем углу приборного экрана танцевали циферки обратного отсчёта. Дошли до нуля, на мгновение будто замешкались — и пошли «в минуса».
— Что-то медленно сегодня, — посетовал Роберт. — А вот, сдвинулось. Приготовились… Пошли!
Бронированная стенка скользнула вверх, Роберт уже привычным боковым манёвром вывел машину в коридор, проверил радар, услышал, как позади в кресле изумлённо крякнул Ральф, поднял глаза на экран и тоже ахнул:
— Человек!
Двуногая фигура в оранжевом комбезе заметалась в свете прожектора.
— Вот ни фига себе! — вскричал обрадованно Ральф. — Я ж говорил, должны быть монстры, а ты: «роботы, роботы»… Мочи его, мочи — уйдёт!
Окровавленное тело охранника распласталось возле дверцы лифта. Майк вздрогнул и невольно сдал назад: это был тот самый парень, что сканировал ему ладони и сетчатку. В руке его всё ещё был зажат пистолет. Майк наклонился, вывернул оружие из мёртвых пальцев и застонал от злости, ощутив, как «поехала» под пальцами расколотая рукоять: «глок». Твою мать, «глок»! Ну, OMG, ну, жадюги чёртовы. Радели они о своих сотрудниках, как же… Даже на экипировку для охраны денег пожалели! В стране Смита и Вессона, в стране Кольта — поганая австрийская штамповка из металлокерамики, только уронили на бетон, корпус уже и треснул. Майк повертел пистолет в руках. Дрянь дело. Стрелять из такого — всё равно что с гранатой играться. Впрочем, подумалось ему, на те штуки из катакомб нужен не пистолет, а по меньшей мере безоткатка.