Королевский маскарад

Джеймс Арлин

— Да уж, не служанка, — процедил сквозь зубы Роланд, хотя никто не мог понять скрытый смысл его слов.

— Но Монтегю ненавидят нас, — продолжала Сара. — Ведь так?

— Конечно! — сердито согласился Виктор Тортон и нахмурился.

— Не все, — поправил Роланд. — По крайней мере один из них. Или даже двое.

— Ты говоришь о Дэймоне, — услужливо подсказал Рейф.

— Да. Он хороший человек, наш друг, я думаю… несмотря на то, что обнаружил свою сестру в моей кровати, — как можно беспечнее сказал Роланд. Долго и трудно

обдумывал он свое заявление. Он знал, что родители поймут, насколько серьезны были его намерения. Поэтому он не мог сказать ничего, кроме правды. Один Господь знал, как его ложь навредила ему, хотя и эту ложь можно было попытаться оправдать.

Мать все же захотела уточнить:

— О, Роланд, надеюсь, ты не скомпрометировал эту бедную девочку?

Он чуть не рассмеялся.

— В наше время уже никто никого не компрометирует, мама, — сказал он снисходительно. — Однако скажу, чтобы успокоить тебя, что вчера вечером Лили неожиданно пришла в мою комнату. Разумеется, я совсем не был против. Однако Дэймон ворвался прежде, чем мы… э-э-э… успели скомпрометировать друг друга.

— То есть ты хочешь сказать, что женишься не по необходимости, — раздраженно произнес его отец.

«Ну, все, сейчас начнется», — решил Роланд и твердо сказал:

— Необходимости нет, есть уверенность.

К удивлению Роланда, Виктор только мрачно сжал губы, будто съел что-то невкусное. Наступила тишина.

— Ну, — воскликнула Элизабет, — я думаю, что это замечательно!

Губы Роланда раздвинулись в улыбке.

— Это очень любезно с твоей стороны.

— Нет, я именно это и имею в виду, — продолжала она. — Что сможет положить конец вражде, если не женитьба?

— Но положит ли? — неуверенно спросил Рейф.

Роланд пожал плечами.

— Не знаю, и, честно говоря, не забочусь об этом.

Меня волнует лишь то, чтобы Лили получила в нашей семье поддержку и признание, которых она заслуживает.

— А ее семья? — спросила Сара. — Она примет этот брак?

Роланд глубоко вздохнул.

— Я думаю, что Дэймон примет. О его матери я ничего не могу сказать. Я знаю, она хочет, чтобы ее дети обзавелись семьями, но будет ли она рада Тортону. — Он оставил эту мысль незаконченной. — А отец, я думаю, столь же неподатлив и упрям, как и мой.

Виктор загадочно взглянул на него.

— Упрям, возможно, — признал он важным голосом, — но неподатлив? — Он покачал головой. — Если я и понял что-то за это время, Роланд, то вот что: кто не может гнуться, ломается. Но в моей жизни так много хорошего, что я ничему не дам сломать меня. — Пока он говорил, он взял изящную ладонь жены в свою большую руку.

Роланд почувствовал, что его рот начал открываться от удивления. Возможно ли, что его отец так изменился, так смягчился?

— Ты хочешь сказать, что можешь согласиться на наш брак и принять Лили в семью?

Виктор Тортон поднял подбородок, и Роланд увидел тень прежнего Виктора. Он также видел,

чего стоило отцу не стать прежним.

— Роланд, сын мой, — изрек наконец Виктор. Многие годы ты проявлял незаурядный здравый смысл и глубокую преданность семье и долгу. Я горжусь тобой.

— Что? — Роланд не верил своим ушам.

Виктор поднялся на ноги с выражением нетерпения.

— Твоя мать, — сказал он, — недавно научила меня делиться своими мыслями. Не могу утверждать, что уже в совершенстве умею это, но попробую. Я хочу, чтобы вы знали — все вы: я хотел, чтобы моя критика была конструктивной, и я, естественно, полагал, что вы понимали… что это было понятно без слов. Он провел рукой по волосам и продолжал:

— Ради Бога, Роланд, ты был моей правой рукой с тех пор, как вышел из детского возраста! Ты выполнял каждое дело, которое я поручал тебе, не оплошав ни разу, хотя возможностей потерпеть неудачу было много. Ты ни разу не разочаровал меня. Как же отцу не любить такого сына, как ты?

Внезапно на глаза Роланда навернулись слезы.

Неужели он услышал эти слова? Да он и не ждал их.

Он не мог сообразить, как ответить, но радость, какую никогда не надеялся испытать, охватила его, и он спросил:

— Кто ты, незнакомец, и куда ты дел моего отца?

Лицо Виктора расслабилось, и он фыркнул. Другие тоже засмеялись.

— Полагаю, что заслужил это, — сказал Виктор. — Роланд, твой отец здесь, и он предлагает тебе свою любовь. — Он протянул Роланду руки, и сын обнял отца.

Их объятие было крепким и теплым. Роланд закрыл глаза, наслаждаясь этим восхитительным моментом, и его смятенная душа наполнилась покоем.

— Мы говорили о Лили, — сказал он наконец, моргая, чтобы прогнать слезы.

Его мать поднялась, подошла и встала рядом с отцом, обняв его за талию.

— Ты любишь ее? — спросила она.

— А она любит тебя? — спросил Виктор.

— Думаю, да.

— Я сказала бы, определенно да, — заговорила Элизабет. — Я знаю Лилиан Монтегю, и если она пришла к тебе в комнату, как ты говоришь, — а я не сомневаюсь, что она пришла, — то она влюблена в тебя.

— Хорошо, — сказал Виктор, сплетая свои пальцы с пальцами Сары, — мы хотим, чтобы наши сыновья были так же счастливы в браке, как и мы. Я согласен на твой брак и искренне одобряю твой выбор.

— Я тоже, — сказала Сара, целуя Роланда в щеку. Она, должно быть, необыкновенная девушка, твоя Лили.

— О да, — произнес Роланд. — Но прежде, чем я смогу считать себя обрученным, мне надо еще уладить кое-какие недоразумения.

— Вот насчет этого я бы не волновался, — сказал Рейф. — Ты же сумел убедить Дэймона не убивать тебя, и это после того, как он застал тебя с его сестрой, а ты обвинил его семью в похищении человека.

— Да, я начинаю думать, что мы недооценили твои дипломатические способности, — подтвердил Виктор. Глядя мимо Роланда на Рейфа, он предложил: