Королевский шут-2
Шрифт:
— Считаю, что нужно договариваться… — ответила за всех Веблия. — Всё и все должны идти на пользу Вашему Величеству, а этот ещё может пригодиться.
Следующий час-полтора мы составляли договор, состоящий из стольких различных пунктов, насколько мне хватило фантазии его растянуть. В горле пересохло от постоянных путаных суждений и демагогий.
На шестьдесят каком-то пункте, говорящем о моей гибели в результате стихийных бедствий, дверь внезапно распахнулась и влетел взмыленный дежурный офицер.
— Мой Император! — дрожащим от волнения испуганным голосом доложил он. — В столице бунт! Почти все “серые” и часть гарнизона Гархема вместе с
– Илий! Готов?
Вот и Черныш объявился! Давно пора, а то уже и не знаю, чего ещё придумать!
— Что делать? Поминки себе заказывайте! — оставил я последнее слово за собой, исчезая из личной дворцовой пыточной Ипрохашки.
Очутился на большой площади. Судя по домам, Серебряный район. Куча народу, солдат. Все вооружены. Тут же Сыч и всё семейство казначея, а с ними мои друзья-шуты во главе с Колокольчиком.
— Дорогой! С тобой всё в порядке? — подскочила Фанни ко мне, крепко обняв.
— Нормально. Не переживай. Попал в ловушку как последний простофиля — вот что страшно! Всех подставил…
— Не кори себя, — сказал глава “серых”. — Рано или поздно, но такое должно было произойти с кем-то из нас. Честно говоря, удивляюсь, как вообще до сегодняшнего дня дотянули. Хорошо, что с тобой и вот так. Вляпайся я или Саним — пикнуть бы не успели, оказавшись в руках палача. Всё! Разговоры на потом! Слушай, что происходит! Как только ты был схвачен, Фаннория — спасибо ей огромное! — не растерялась и сразу мне доложила о своих страшных видениях. Понятно, что делать нам в столице больше нечего, поэтому я связался с казначеем, и мы решили начинать выступление раньше срока. Большая часть гарнизона Гархема, почти все мои люди и кое-кто из гвардии были подняты по тревоге. И хоть план по захвату дворца был разработан, но сейчас он полетел к демонам. После первых же стычек с Живодёрами и Гвардией Ипрохана неожиданно подключились местные жители. Помощь, конечно, оказали, но проблем создали ещё больше. В городе нам не удержаться и придётся уходить, а неорганизованные гражданские вносят сумятицу. Их ведь теперь тоже выводить надо вместе с семьями — никого император не пощадит, если останутся. Эх… Лучше бы сидели тихо, глядя на всё из-за занавесок собственных домов! Пусть у нас Чёрный, Белый и Серебряный районы под контролем, но силы, собранные во дворце и Золотом, не уступают по боеготовности нашим, а во многом и превосходят. С минуты на минуту начнутся серьёзные бои…
— С Ипрохашкой ещё два архимага! — дал новую информацию я.
— Знаю. Фанни описала Парочку, — кивнул Кортинар. — Не беспокойся, я их сдержу.
— Да, — продолжил Сыч, — Владыка Архимагов легко прикроет от них, но непосредственно в битве участия уже не примет. Плохо… Значит, сами своими мечами и жизнями должны спасти как можно больше простых людей. Вывод населения из столицы идёт вовсю, только медленно и неорганизованно. Многие уходить отказываются, считая, что мы уже почти победили, и не стоит беспокоиться о будущем. Плюс ко всему, начались погромы — всякий сброд с удовольствием ловит рыбку в мутной воде. Сейчас такой бардак, что…
— Началось! — доложил запыхавшийся вестовой, в котором с удивлением узнал недавнего знакомого — поэта виконта Ласмана. — Отец просил передать о выдвижении императорских войск!
— Ты тоже здесь? — спросил я у него. — А как же твои рассуждения о войне? Судя по пятнам на мундире, это не красный сок, а кровь.
— От своих убеждений не отказываюсь! — гордо
— Отлично знаю твоего отца, — улыбнулся казначей Саним Бельжский. — Очень правильный человек, хоть и солдат до мозга костей! Хорошо, что не всех, подобных ему, извёл Ипрохан.
— Лирику в сторону! Времени нет! Уходим из столицы — дальше тянуть невозможно! — прекратил ненужные разговоры Сыч.
Легко уйти не получилось… Почти не встречая сопротивления, Живодёры и гвардейцы догнали нас, отягощённых гражданскими бунтовщиками и их семьями, почти у самого выхода из города. Завязались первые кровавые стычки, приостановившие императорские войска, но всем было понятно, что бойня только началась, и на чьей стороне организованная сила. Явно не на нашей…
— Предлагаю следующее! — без предисловий сказал огромный бородатый мужчина в помятых доспехах, протиснувшись сквозь толпу вокруг нас. — Ощипают как куриц и каждому в задницу вертел вставят, если ублюдков не остановить!
— Разрешите представить — мой отец, граф Анжуй Даримаский! — выглянул из-за широкой спины говорившего Ласман.
— Плевать, кто я! Дело слушайте! — продолжил вояка. — У меня около ста тридцати рыл отменных рубак! Даже писака меч с детства не выпускает, хоть и кривится! Встанем у ворот и перекроем их наглухо. Уводите своё стадо как можно дальше и быстрее — надолго нас не хватит. Других шансов для нормального отступления не вижу!
— Поляжете все, Анжуй! — воскликнул казначей.
— Ты, Кошелёк, не за то переживаешь, так что, не лезь, в чём не разбираешься! У настоящего воина смерть в крови! Тут, главное, понять, за что голову подставляешь! Мы — понимаем! Идут только добровольцы — уже старшие сыновья отбирают. Только этого стихоплёта к себе возьмите, а мы там и без него шороху наведём.
— Нет! — жёстко возразил Ласман. — Отец! Я тебе никогда не перечил, но сегодня ты неправ! Моё место рядом с тобой и братьями! Даримаские никогда от опасности не бегали!
— Повзрослел! Уважаю! — хлопнул по плечу сына граф. — Будь по-твоему!
После этого, получив наше согласие, ушёл также, как и явился — без лишних слов.
— Илий… — тихо сказал виконт, немного задержавшись. — Больше и не свидимся… Ни о чём не жалею, но вот…
Он достал из-за пазухи толстую, потрёпанную книгу и протянул мне со словами:
— Тут все мои стихи. Скверно, что не смогу прочитать принцессе лично, но ты, прошу, передай их ей.
— Может, — попытался я образумить паренька, — останешься с нами и лично прочитаешь при встрече? Не твоё это дело мечом махать ради несчастной любви.
— Она здесь ни при чём. Любить стоит в мирное время, а сейчас долг и честь зовут поступить по совести, наплевав на внутренние терзания. Понимаешь, о чём я?
— Понял, Ласман. Обязательно передам. Что-то ещё?
— Скажи принцессе: я очень жалею о том, что не смог написать оду в её честь. Вот это — самое обидное, а не скорая смерть! Прощай!
Он ушёл, а я несколько минут смотрел ему вслед со щемящим сердцем. Прощай, воин-поэт Ласман… Прощай, дружище… А книгу передам! И пусть ты не смог сделать то, о чём мечтал, но мы сами про тебя сложим такую поэму, которая останется в веках вместе с твоими гениальными стихами! Обещаю! Сукой последней буду, если твоё имя забудут!