Королевский туман

Белоусова-Ротштеин Татьяна Д.

Джеймс прошел в указанном направлении.

Сидящий за столиком благообразный джентльмен средних лет не походил на банковского клерка. Скорее, он мог уже быть управляющим банка.

— Сэр Мальборо, доброго дня, — джентльмен привстал и протянул Джеймсу руку, — рад Вас видеть.

— Доброго дня, — Джеймс ошеломленно сел на стул, — барон Ротбарт?

— К Вашим услугам. Забавно, что Вы меня узнали, я ведь человек не светский.

Лорд совсем не ожидал увидеть здесь самого богатого человека Европы, не считая членов правящих династий. А может быть и считая, как знать. О, да,

светским человеком барон Альберт Ротбарт не был. Он был из той немногочисленной группы людей, которым не нужно мелькать в светской хронике, чтобы их знали.

— Да я, признаться, тоже, — ответил Джеймс, натянуто улыбнувшись, — не светский. Просто не ожидал, что Вы лично уделите мне время.

— У меня свободного времени больше, чем у моих клерков, — усмехнулся тот, раскрывая меню, — разумеется, пока их не отвлекают от работы. Тем более, что повод для нашей встречи весьма, весьма серьезный.

Джеймс слегка пожал плечами и тоже заглянул в меню. Ему вдруг стало очень интересно, что закажет первый и пока единственный еврейский барон. Ходили слухи, что однажды Альберт, а может быть еще его отец, отказался обедать с королевой, узнав, что вся еда будет не кошерная.

Но нынешний глава лондониумской ветви клана Ротбартов невозмутимо заказал говяжье жаркое с овощами и столовое вино. Джеймс попросил официанта «то же самое».

— Итак, печальная история мистера Кинзмана, — начал банкир, — Вы ведь о нем хотели поговорить с моим клерком?

— Да, — кивнул Джеймс со вздохом, полным грусти, — рискну предположить, что Кинзман покупал у Вас некие ритуальные предметы.

— Именно так! Вижу, Вы уже многое успели прояснить. Ну, клерк бы всё равно не смог рассказать Вам подробности, он только принимал и переводил плату.

— А Вы хотите рассказать подробности? — спросил Джеймс, мысленно заставляя себя сосредоточиться. Вряд ли барон Ротбарт вознамерился просто пообедать с ним, болтая о пустяках. И дело еще не закрыто!

— Да, хочу, — легко ответил тот, — я хочу Вам помочь. В меру моих скромных возможностей.

Джеймс постарался изобразить на лице спокойный и вежливый интерес. Просто удивительно, сколько у него, оказывается, доброжелателей!

— Сразу оговорюсь, я не смогу рассказать Вам все детали этой истории, — заметил Ротбарт, взмахнув указательным пальцем, — но я постараюсь, чтобы наш разговор был Вам полезен.

— А Вы не думали написать мне письмо? — беспечно поинтересовался Джеймс.

— Нет, предпочитая вести переговоры лично, — барон не понял намек. Или сделал вид, что не понял.

— Переговоры? — Джеймс в очередной раз прищурился. Узел напряжения в груди опять затягивался. — Неужели речь пойдет о сделке?

— В некотором роде, — Ротбарт улыбнулся дружелюбно, словно продавец сладостей, — но, для начала, давайте уточним, что Вам уже удалось прояснить?

— А Вам? — нагло ответил вопросом Джеймс. Признаться, его уже начинал злить покровительственный тон некоторых «помощников». Барон Ротбарт живо напомнил ему графа Гелифакса, только банкир пока не хамит.

— Извольте, — тот ничуть не обиделся и опять мягко улыбнулся, — что я могу рассказать: в вашей славной столице обитают мистические создания,

порождения тьмы, демоны или, если говорить по-простому, вампиры. Обитают уже довольно давно и пользуются покровительством неких благородных и высокопоставленных лиц. Ваш отец, представитель почтенного рода Мальборо, узнал об этом и не смог просто оставаться в стороне. С помощью антиквара Кинзмана он начал искать оружие против демонов. Но не успел завершить свой план. Всё так?

— В общем, так, — осторожно кивнул Джеймс, — откуда Вы знаете?…

— От самого Кинзмана, — просто ответил Ротбарт, — только не подумайте о нем плохого, коммерческую тайну он соблюдал свято. Просто мы с ним были, можно сказать, друзья, он не сомневался, что дальше меня наши разговоры не пойдут.

— Можно сказать? — переспросил лорд. — А можно и не сказать?

Барон задумчиво пожевал губами:

— Хм, нет, всё-таки друзья, — твердо заключил он, — все евреи в христианских городах так или иначе становятся друзьями, даже если им уже не приходится жить в гетто.

— Ну, власти Атлантии вам не в чем упрекнуть, — фыркнул Джеймс.

— О, что Вы! — барон живо замахал руками. — Не считая мелких недоразумений в начале тысячелетия, Лондониум в этом отношении один из самых, если не самый уютный город! На должном расстоянии от Святого престола, как географически, так и юридически. И от добрых иберийцев.

Официант принес заказ, и на минуту над столиком повисло молчание.

— Но Вы сейчас сказали «в вашей столице», — напряженно заметил Джеймс, — разве вы не считаете Лондониум своим?

О банкирах Ротбартах в Атлантии и на континенте ходили самые разные слухи. Сейчас Джеймс подозревал худшее.

— Считаю, разумеется, — задумчиво протянул Альберт, тщательно протирая вилку, — я родился здесь и провел большую часть жизни. Но всё-таки происхождение нельзя забывать. А в Атлантии его не забыть, при всём желании.

— Ну, еще скажите, что Вы бедный и Вас здесь страшно притесняют, — усмехнулся Джеймс.

— О, ни в коем случае, — Ротбарт усмехнулся в ответ, совсем беззаботно, и даже подмигнул, — и я, и мои предки вели здесь дела более чем успешно.

— Куда уж успешнее!..

Оба они намекали на «сделку века», которую совершил еще дед Альберта, основатель лондониумской ветви Дома Ротбартов.

Благодаря своим агентам, Натан Ротбарт раньше всех в Лондониуме узнал, что Бонапарт проиграл герцогу Веллингтону битву при Ватерлоо. Естественно, когда эта новость достигнет столицы, все атлантийские акции сейчас же взлетят в цене. Любой биржевой маклер поспешил бы скупить акции до их подорожания. Но Ротбарт не был «любым». Он явился на биржу и начал… продавать все имеющиеся у него ценные бумаги атлантийских компаний. Биржу закономерно охватила паника. «Ротбарт продает — значит, Веллингтон проиграл!». Деловое чутье Ротбартов уже тогда было легендарным. А вот их хитрость — еще нет. Вскоре все агенты Натана тоже принялись сбрасывать акции. Цены буквально обрушились. Ротбарт невозмутимо стоял среди обезумевших биржевиков и за секунду до прекращения торгов разом скупил все «обесцененные» акции. А там и новость о победе Веллингтона подоспела.