Королевства Ночи
Шрифт:
Однако никто вслух не высказывал своего удивления. Поначалу меня это поражало не менее, чем таинственные изменения в моем организме. Но позднее я понял, что все считали происходящее лишь еще одной гранью того таинства, что называется Амальриком Антеро, тем таинством, что на их глазах шло, ведя за собой остальных к очередному невероятному открытию.
Но вместе с радостью от омоложения я, услыхав напоминание Джанелы об изменении моей внешности, почувствовал печаль. Годы забрали моих друзей и мою любимую Омери. Почему же меня ждет иная судьба? А если и ждет, то я вовсе не был
– Что происходит со мной, Джанела? – спросил я. Она успокаивающе положила руку мне на запястье.
– Не уверена, но я не думаю, что эти изменения – плод деятельности черной магии, – сказала она.
Я посмотрел на нее, удивляясь, как она могла догадаться о моих самых мрачных мыслях.
– Я слышала о людях, постаревших раньше времени; о колдуньях, превратившихся за ночь в старух, а через день ничего не оставивших после себя, кроме клока волос да горстки праха. Но я никогда не слыхала о том, чтобы время можно было повернуть вспять, хоть это и является заветной мечтой большинства магов. Все, что я могу сказать: чем ближе мы подходим к нашей цели, тем, похоже, моложе ты становишься. Хотя в последнее время этот процесс, кажется, замедлился. И я сильно сомневаюсь, что в конце концов ты превратишься в слюнявого несмышленыша, играющего своей саблей, как погремушкой.
Я рассмеялся.
– А вот об этом я как-то и не подумал. Ну вот, ты добавила мне переживаний.
– А ты не переживай, – сказала она. – Вспомни о той танцовщице, что носил с собою мой прадед, и как она становилась все новее по мере продвижения к вашей цели.
И я глянул на происходящее иначе. Я подумал, как здорово было бы, если бы сейчас рядом оказалась Омери, и мы бы молодели вместе и каждую ночь до самого рассвета доставляли друг другу удовольствие.
Но мои мечты прервали. Чтобы обойти густое поле водорослей прямо по курсу, Келе повернула на север и направила «Ибис» вдоль берега. Слева на берегу появился ориентировочный знак старейшин – столб с ликом женщины-демона. Красивая сторона скульптуры смотрела на нас холодно и величественно, словно издеваясь над моими мечтами. Я не нуждался в напоминании о том, что в жизни наслаждения могут обернуться величайшей ложью.
И первой ложью оказалось это озеро, оказавшееся лишь небольшим слоем воды над толстым слоем плотного ила, дна которого не доставал и самый длинный из наших шестов. Двуликие ориентировочные столбы старейшин, стоявшие на берегу и выступающие из воды, указывали фарватер, который существовал, должно быть, давным-давно, а теперь все было в прошлом. Целых столбов оставалось мало по прошествии стольких лет. В основном они были обломаны, как старческие зубы, но даже эти обломки возвышались над нашими леерами. Судя по высохшим раковинам моллюсков на столбах, в свое время вода стояла достаточно высоко и корабли могли проплывать совершенно свободно. Теперь же уровень был так низок, что даже наши суда с их мелкой осадкой с трудом пробивались вперед,
Я послал вперед разведчиков на лодках; они вернулись и сообщили, что дальше все то же самое, хотя изредка встречаются и глубокие участки чистой воды, где можно двигаться быстрее.
Я созвал всех, включая Квотерволза, Берара со «Светлячка» и Тоуру с «Искорки», решать, что делать дальше.
– Может быть, пора вылезать из воды? – сказал Квотерволз. – Карта госпожи Серый Плащ указывает, что можно двигаться и по суше. Почему бы это не сделать именно сейчас?
Келе фыркнула.
– Салага, – сказала она. – Сила есть – ума не надо. Проблемы-то на ломаный грош, а он уж готов топать по берегу в обход.
Квотерволз рассвирепел.
– А тут и не надо много ума, чтобы понять, как мы влипли, – сказал он. – Не могут же корабли плыть в этой грязи?! Даже вы должны признать это, капитан. И я предлагаю оставить эти застрявшие чертовы лоханки и обойти озеро вокруг пешком.
Я обратился к Джанеле, рассматривавшей карту:
– Что представляет собой местность вокруг озера?
– Трудно сказать, – проговорила она. – Эта карта не особенно точна. Здесь указан лишь традиционный маршрут, которым пользовались старейшины для перевозки своих товаров.
Вмешался Квотерволз.
– Должна же там существовать хоть какая-то дорога, – настаивал он. – Ведущая к городам, деревням и так далее. – Он сверкнул глазами на Келе. – Люди же по берегам должны были жить или нет?
Не дожидаясь, пока разразится война между сторонниками суши и моря, я счел за лучшее пойти на компромисс.
– Почему бы нам не послать вперед по берегу разведчиков? – предложил я. – Нам не помешало бы свежее мясо, поэтому разведчики могут заодно и поохотиться. А чтобы не терять время, корабли при этом будут по возможности продвигаться вперед. Глядя на это болото, можно заранее сказать, что корабли далеко не уйдут, так что отряд разведчиков не потеряется, а отметки старейшин указывают, что основной фарватер расположен недалеко от берега, так что сигналы с суши всегда можно заметить.
Когда я высказался о трате времени, на меня холодно посмотрели все, но никто не проронил ни слова. Мои спутники не нуждались в напоминании, что, кроме всех прочих трудностей, у нас за спиной и враг, который с радостью вознесет мольбу своим демонам, когда увидит, что мы застряли посреди этой грязной лужи.
Я попытался ободрить присутствующих, улыбнулся Келе и сказал:
– Кроме того, мой друг, неужели ты не обменяешь часть своей прибыли от этого путешествия на кусок поджаренной до хрустящей корочки свежей оленины?
Келе хмыкнула и хлопнула Квотерволза по спине:
– Что ж, парень, если притащишь еще и дикой мяты, то я забуду твои нападки на моряков.
Итак, было решено, что корабли будут продвигаться вперед вдоль берега по мере возможности, а Квотерволз с отрядом отправится на охоту, но что еще более важно – попытается отыскать дорогу вокруг озера.
Он пропадал пять дней, наполненных для оставшихся на судах столь каторжным и грязным трудом, что даже Келе признала: ноги – не худшее средство передвижения.