Королевство Бахрейн. Лики истории
Шрифт:
Проекты России в Персии, помноженные на эффективность акций военной дипломатии ее Военно-морского флота и результативность работы на рынках бассейна Персидского залива «пронырливых», по оценке британцев, русских купцов, не могли не повлечь за собой контрдействий со стороны Англии.
Донесения на этот счет неоднократно направлял в Лондон (21.09.1899, 06.09.1900, 07.11.1901) лорд Керзон, вице-король британских владений в Индии, главный идеолог и проводник английской колониальной политики в этом районе мира. Призывал официальный Лондон дать решительный отпор «русским устремлениям в Персидском заливе», не упустить там «первенства Англии».
Англичане, сообщал (08.04.1901) консул Российской империи в Багдаде статский советник Алексей Федорович Круглов (18641948),
В январе 1902 г., докладывал российский посол в Англии барон Георгий Александрович Гревениц, в «Палате общин проходили довольно бурные дебаты по вопросу о русском и английском влияниях в Персии под углом зрения английских интересов в бассейне Персидского залива». Подытоживая прения, министр иностранных дел Великобритании виконт Крансборн заявил, что «ни при каких обстоятельствах Англия не может упустить своего первенства в Персидском заливе», и что «охранять там британские интересы английское правительство будет зорко» (52).
Судя по всему, информировал МИД Российской империи А. Круглов, англичане решительно настроены на сохранение «своей гегемонии в Персидском заливе», роль которого в мировой политике резко возросла (53). «Нам нельзя игнорировать того факта, что за последнее время южная часть Месопотамии и оба берега Персидского залива начинают более рельефно, чем раньше, выступать в сфере международных отношений» (54). Для европейских государств «здешние края перестают уже быть простым объектом наблюдений, становясь источником, из которого они стремятся, во что бы то ни стало, извлечь наибольшее количество богатств и выгод соответственно государственным интересам каждого из них». Англичане, к примеру, «подобрав под себя» Кувейт и Бахрейн, хотят проложить через них путь в центральные и северные земли Аравии, и взять весь этот район в «британские клещи» (55).
Новый политический резидент в Персидском заливе, майор Чарльз Арнольд Кэмбелл, сменивший в августе 1900 г. на этом посту полковника Малкольма Джона Мида, выступил с рядом инициатив. Предложил английским колониальным властям в Индии (декабрь 1900 г.) «отказаться от стратегии Мида» относительно официального, на уровне центрального правительства в Лондоне, признания шейха Хамада преемником власти на Бахрейне только после того, как правитель Бахрейна, шейх ‘Иса, изменит свою позицию по вопросу о передачи управления таможней в руки англичан. Он полагал, что при жизни шейха ‘Исы какие-либо подвижки в данном вопросе едва ли возможны. И оказался прав. В 1902 г., 10 марта, шейх ‘Иса продлил с индусами-банйанамн договор о сдачи им в аренду управление таможней еще на два года; и получил от них за это еще и беспроцентный заем, чего англичане ему не предлагали.
Английские центральные власти согласились с мнением Кэмбелла; и 12 февраля 1901 г. Джон Гаскин уведомил шейха ‘Ису, что английское правительство официально признало шейха Хамада преемником власти на Бахрейне.
Подтолкнули англичан к такому решению и события, имевшие место в конце 1900 г., которые, чуть было, негативно не сказались на их отношениях с родом Аль Халифа. Дело было так. 3 декабря 1900 г. шейх Сальман ибн Ду’аджж, кузен шейха ‘Исы, влиятельная на Бахрейне персона, отправившись на охоту, на материк, подвергся там нападению и погиб. Вместе с ним в стычке той «нашли смерть» его сын, племянник и 23 сопровождавших их бедуина-охотника. Произошло это в Эль-Хасе, на территории, подвластной туркам. Напали на них арабы из племени ал-мурра. Основанием для убийства стало то, что род Аль Халифа предоставил убежище одному бедуину, у которого имелся кровный счет с племенем ал-мурра. Происшедшее породило брожение в племенах Бахрейна. По древнему обычаю арабов Аравии, шейху ‘Исе надлежало от имени своих родственников
В июне 1901 г. шейх ‘Иса уведомил англичан, что собирается организовать набег на материк и наказать колено бахай из племени ал-мурра за убийство шейха Сальмана. Англичане тому воспротивились. Настоятельно рекомендовали шейху не учинять межплеменные разборки на территории, подвластной туркам. Те же, со своей стороны, не делали ничего, чтобы привлечь убийц шейха Сальмана и сопровождавших его лиц к ответственности, хотя виновники инцидента находились в поле их досягаемости.
С учетом того, что дело это широко обсуждалось в племенах Прибрежной Аравии и затрагивало честь и достоинство рода Аль Халифа, англичане предприняли политический демарш. Британский консул в Басре А. Вратислав обратился к генерал-губернатору Басры, в сферу ответственности которого входила и Эль-Хаса, за сатисфакцией. Прямым текстом сказал, что английское правительство не оставит без ответа массовое убийство на турецкой, как утверждает Порта, территории лиц, находившихся под защитой Англии. Подчеркнул, что в случае бездействия турецких властей у Порты не будет никаких оснований, чтобы опротестовать то, что вынуждены будут сделать другие, дабы исполнить то, что надлежит предпринять Порте.
В соответствии с предписанием рассматривать Бахрейн турецким владением в Аравии и отказывать английским дипломатам в их попытках защищать перед турецкими властями права и интересы жителей Бахрейна генерал-губернатор Басры на демарш английского консула никак не отреагировал. Не возымела результата и соответствующее обращение англичан к центральным турецким властям в Константинополе.
С учетом того, что со стороны Порты никакой реакции на их официальные обращения не последовало, англичане сочли уместным принять предложение Кэмбелла и направить английскую канонерку в Эль-Катиф, дабы выяснить, были ли приняты турками хоть какие-то меры для расследования происшедшего. Кэмбелл полагал, что уже сам заход английской канонерки в порт Эль-Катиф, где английские военные суда не появлялись несколько лет кряду, произведет должный эффект и заставит турок зашевелиться.
Однако расчеты англичан не оправдались; акция демонстрации силы успеха не возымела. Турки попросту вытерли о них ноги. Тамошние турецкие чиновники обошлись с капитаном канонерки «Сфинкс» и находившимся на ее борту г-ном Гаскиным, английским политическим агентом на Бахрейне, неучтиво, даже подчеркнуто пренебрежительно — на обращение о встрече не отреагировали. Более того, дали понять, что присутствие английского военного судна в порту Эль-Катиф, куда оно пожаловало не с миссией мира, а с предъявлением каких-то непонятных им требований, не желательно. Не получил никаких сатисфакций от турок и род Аль Халифа.
Опережая ход повествования, скажем, что в марте 1906 г. англичане решили реализовать предложение британского агента на Бахрейне, в то время уже капитана Фрэнсиса Придо, с которым он выступил еще в августе 1905 года. Суть его состояла в том, чтобы посоветовать шейху ‘Исе не допускать к себе в удел представителей тех племен на материке, и в частности в Эль-Хасе, которые могли бы оказать давление на колено бахай и побудить его к урегулированию конфликта с родом Аль Халифа. Англичане знали, что каждый год представители многих бедуинских племен наведывались на Бахрейн, дабы получить от шейха ‘Исы плату за безопасный проход караванов его торговцев через их земли, либо подарки за лояльность. Британцы полагали, что, перекрыв, сославшись на давление с их стороны, доступ на Бахрейн падким на деньги бедуинам, притом до тех пор, пока конфликт между родом Аль Халифа и коленом бахай из племени ал-мурра не будет урегулирован, шейх ‘Иса сдвинет, наконец, это дело с мертвой точки. Противники англичан, в свою очередь, и на Бахрейне, и на материке, которым стало известно о предложении британцев, не преминули обратить внимание шейха ‘Исы на то, что его «защитники-dpummbz» наглядно продемонстрировали, что они — не в состоянии защитить интересы бахрейнцев, оказывающихся на территориях, подвластных туркам, если у тех на то нет желания.