Королевство Бездуш. Lastfata
Шрифт:
Эш вышел. Я под напряженным взглядом преподавателей – тоже. И тут же мое запястье сжала рука в перчатке, и, протащив меня по коридору, Эш втолкнул в какой-то тесный чулан – швабры, веники, ведро, узкое окно…
– Ты что, все укромные закоулки ВСА знаешь? – буркнула недовольно, потирая руку.
– Рассказывай, – отрывисто приказал он. – Куда ты опять вляпалась?
– Тебе какое дело? – вздернула я подбородок. И подпрыгнула, когда Эш уперся руками в стену. Вот любит он это дело…
– Я задал вопрос. Лисса тебя ударила? Или Магма?
Я
– Ничего мне твоя невеста не сделала, – буркнула я. – Зато я ее знатно огрела! Ты за нее переживаешь?
Зеленые глаза потемнели, и уголки губы дрогнули.
– Ревнуешь?
– Вот еще! – задиристо фыркнула я. – Они меня не тронули. Только к дереву привязали. После того, как я настучала им палкой по головам! А потом услышали шум и ушли. Испугались.
– Что хотели?
– Чтобы я обходила тебя десятой дорогой.
– Это все? – процедил он.
Я кивнула.
– Кажется, ты что-то скрываешь, пустышка.
– Не называй меня так. И вообще… Мне на уроки надо!
– У тебя хронология, пропустишь. Все равно знаешь ее лучше всех, – рассеянно пробормотал он. – Почему вчера не пришла?
– Ты сам велел не приходить.
– А ты стала послушной девочкой? – хриплые нотки в его голосе царапают душу… – Раньше я в тебе такого не замечал.
Раньше я не знала, что окажусь для тебя той, кто забирает самое ценное. Ужасное чувство. Стыдное. Не виновата, а внутри все болит.
– Ты слышал, что сказал профессор. Каждое прикосновение может лишить тебя чар.
– Или наоборот, – вкрадчиво сказал Эш. Коснулся моих волос, намотал на палец прядь. Потянул вниз, заставляя отклонить голову и посмотреть ему в глаза. Взгляд такой… дикий.
– Мы ни хрена не знаем об этом копье. Но я узнаю, даже не сомневайся. Может, Аодхэн заблуждается, – протянул Эш. – Нам надо поговорить. Рассказывай, Аддерли. Все, что знаешь о проклятой lastfata.
– Немного, – помявшись, начала я. Но мне тоже не нравилась ситуация, может, мы сможем хоть что-то прояснить? И, решившись, быстро поведала о заметке Макса Правдивого и непонятном исследовании чар.
– Надо бы найти писаку, – проговорил Вандерфилд, внимательно меня выслушав.
– И изучить «Откровение» Фердиона, – кивнула я. – Ты его читал?
– Там мало понятного. То ли сам Фердион не был уверен в том, что писал, то ли пытался выразиться иносказательно, то ли последователи переврали. Его первое сочинение разгромили в пух и прах, ты же знаешь. Признали ересью и глупостью.
Он нахмурился, размышляя. А я задумалась, откуда Эш вообще знает о вчерашнем? И тут меня осенило.
– Тот парень в лесу! Это ты его послал! Вандерфилд, ты что, следишь за мной?
– Присматриваю. Чтобы не делала глупости.
– Ну да. Я же теперь сосуд с твоими чарами. Вдруг куда-нибудь сбегу!
Он досадливо покачал головой.
– Трудная ты, Аддерли.
– На себя посмотри. И вообще… ты забыл? Тебе нельзя ко мне приближаться.
– А тебе хочется,
Я опустила голову. Вандерфилд тоже, почти касаясь моего лица губами.
– Скажи. Ты вспоминаешь?
– Нет, – выдавила я из пересохшего горла.
Он втянул воздух возле моей щеки. Не прикасался. Лишь нависал сверху. А мне уже дышать нечем…
– Эш, не надо…
– Я всегда буду слышать твои «нет», пустышка? – как-то странно усмехнулся он.
– У нас не может быть никакого «всегда».
– Но ты вспоминаешь? – настойчиво повторил он. – Посмотри на меня. Посмотри. Пожалуйста.
Он просит? Меня? Куда делся весь воздух?..
Я подняла голову, зная, что зря. Я ведь тону в его глазах. Тону в нем. И все это совершенно невозможно…
– Вспоминаешь?
– Зачем ты спрашиваешь?
– Хочу, чтобы ты сказала.
– Я не вспоминаю, – произнесла четко, даже, кажется, твердо.
– Совсем?
Он снова тронул губами воздух возле моей щеки. Почти прикосновение… почти.
– Совсем.
Я сдержала желание провести языком по пересохшим губам.
То, как он смотрел, заставляло меня терять себя. Оставляло лишь один ориентир, один маяк и один путь. К нему… Но это запрещено. Я не переживу, если сделаю еще хуже. Вот только как остановить его? Нас обоих. Притяжение лишало воздуха и опоры, от желания прикоснуться, почувствовать, вставали дыбом волоски на теле, и кожа покрывалась мурашками.
– Ты дрожишь, пустышка, – шепнул он и снова потянул мои волосы. – Хотя слышал, тебя теперь называют иначе…
– Я не… дрожу…
– Ты мне сегодня снилась. И вчера. Каждый день.
– Замолчи…
– И в моем сне на тебе не было одежды. Даже моей рубашки. Представляешь? Хотя я был не против…
– Эш, что ты творишь?
– Я уже говорил. С ума схожу…
Мы оба, неприкосновенный, мы оба. Мы увязли по уши, и я не знаю, что с этим делать. От ощущения его тепла, от запаха льда и темноты так кружится голова. И губы я все-таки облизала, и он поймал движение темным взглядом. Еще мгновение, и мы забудем, почему нам нельзя быть вместе. Еще лишь миг – и почувствую его язык на своих губах, а руки на коже.
И это мы тоже знали оба.
***
Что ты творишь?
Хороший вопрос.
Хочу прикоснуться. Ощутить на пальцах ее волосы. Хочу почувствовать…
Пустышка вздрагивает и смотрит недоверчиво. Переживает. Отступает назад, и я улыбаюсь.
– Эш, хватит!
– Так мы еще ничего не делали, – отзываюсь насмешливо, а в голове уже так-о-ое… Я уже трогал ее. Я уже знаю на вкус ее губы и кожу. Аодхэн сказал, что прикосновения к пустышке – это прогулка по краю бездны, но я готов рискнуть. В конце концов, после нашей ночи мой потенциал увеличился, и если повторить, это может снова сработать! Должно сработать!