Королевство Гаргалот
Шрифт:
Он скупо улыбнулся.
– Тогда съездишь на авто. Объект в соседнем районе. Пойдем в мой кабинет, там сообщу, в чем дело.
В коридор выходить не пришлось, в стене возникла дверь, я прошел в нее вслед за Лощицем, комната небольшая, уютная, а главное, естественно, защищенная от всех мыслимых вариантов подслушивания.
– Садись, – сказал он и сел напротив. – Ты хорош, даже прикрытие твое просто великолепное. Курьер… лучше не придумаешь…
Я ответил скромно:
– Но я в самом деле курьер. И жалованье у меня… курьерское.
Он коротко
– Точно. А гонорары в расчет можно не брать. Ладно, это не мое дело, мне важно, чтобы институт работал. Личина изумительная, не выходи из нее. Она делает из тебя человека-невидимку по Честертону…
– Но патер Браун увидел, – заметил я, ну как не блеснуть эрудицией, если подворачивается случай, вряд ли еще такой случится в этом столетии, – но я, конечно, постараюсь проневидимить там, где нужно. А что случилось?
Он кивнул.
– Ты прав, случилось. А ты как раз человек, который достаточно удачлив, чтобы у тебя получилось.
– Что получилось?
Он взглянул на экран на столе, там мечутся кривые фиолетовые линии, перевел взгляд на меня.
– У наших клиентов возникла очень щекотливая ситуация. Они заключали многомиллиардный договор… даже, скажу по секрету, там пахнет триллионами, но обстоятельства изменились… Вмешалась третья сторона, сейчас там грызня, и грядет грандиозный скандал. Причем международный!.. Замешаны две транснациональные компании и люди из министерства… В общем, нужно каким-то образом выкрасть или уничтожить сам договор.
Я пробормотал:
– Но я не хакер. Наймите специалистов по компьютерной безопасности. Я, правда, таких не знаю, но в кино видел, а там не брешут!
Он покачал головой, глаза остались серьезными.
– Особо важные договоры все еще заключаются на бумаге. Гербовой, мелованной, с водяными знаками и еще какой-то секретной хренью. Это гарантирует подлинность подписей и печатей. Как бы традиция, но, конечно, дело не только в ней.
– Ого!
– Единственный экземпляр, – сказал он тише и снова посмотрел на пляску фиолетовых линий глушилки, – хранится в банке СДМ, что на Волоколамском шоссе, а это теперь такое… гм… такая крепость, что и форт Нокс покажется в сравнении собачьей будкой.
– Понятно, – сказал я все еще в нерешительности, – но тут такое дело… У меня вдруг начали проклевываться моральные принципы… Что-то съел, наверное.
Он переспросил с недоверием:
– Что-что? Принципы?
– Моральные, – повторил я. – Не слыхали? Я сам недавно как-то не то услыхал, не то увидал, не помню. Принципы можно увидеть? В общем, теперь берусь только за дела, которые на правой стороне. Вот такой я, уже не всеядный.
Он посмотрел на меня с неприязнью.
– Точно, съел что-то. Или сорвал такой куш, что готов выйти на Лазурный Берег. Помяни мое слово, там через месяц взвоешь и ринешься обратно!
– Целый месяц, – сказал я мечтательно, – Лазурный Берег, море, длинноногие с вот такими…
– Через неделю взвоешь, – сказал он твердо. – Еще не в том
– Не в том, – согласился я. – Сделаем мир лучше?
Он несколько секунд прожигал меня сердитым взглядом, затем сказал усталым голосом:
– Наш противник сильнее. Знаю, это не довод, правый тоже может быть сильнее, хотя наши симпатии всегда на стороне слабого, такие вот мы странные существа. Оппозиционеры хреновы!..
– Гм, – ответил я, – это да…
– Там ситуация, – объяснил он, – что большая акула проглотит ту, что поменьше, и сотни тысяч человек будут выброшены на улицы. Я не говорю, что меньшая акула – добро, но она дает работу и создает конкуренцию, а когда победит большая, то сразу же поднимет цены! Это к тому, что в мире безработных станет еще больше.
Я прислушивался к его речи, вроде бы не врет, хотя и это не показатель, можно добросовестно обманываться и вообще заблуждаться самому и заблуждать других. А то и заблуживать. С другой стороны, конкуренция заставляет снижать цены для нас, потребителей, вести себя приличнее… Так что вроде б надо выступать за конкуренцию, даже если она от бандитов. Хотя кто из нас не бандит? Особенно в деловом мире?
Он что-то понял по моему лицу, сказал уже деловым голосом:
– Там все просматривается. Это понятно, да?.. А еще лазерная защита высшей сложности. Аппаратура работает ночью, в полной темноте, в тумане и при сильном дожде. Кроме того, у них свой спутник, представляешь? И за этим участком наблюдают вообще-то отдельно.
Он в сомнении посмотрел на мое равнодушное лицо, я перехватил обеспокоенный взгляд, сказал мирно:
– Продолжайте. Это я слушаю Героическую симфонию Прокофьева, потому у меня такое умное и вдохновенное лицо.
Он кивнул.
– Да-да, прости, что помешал… хотя такой симфонии не существует, но это неважно. Думаю, тебе не справиться с заданием, так что остается только слушать Шопена…
– Я слушал Прокофьева, – поправил я. – Наверное, вы не слыхали о фанфиках?.. Очень удачный фанфик! Я бы сказал, вылитый Прокофьев. Есть фанфики к его Семнадцатой и Сталинской, но, конечно, самые удачные, конечно, к более легким, если можно сказать, классикам, Шопену или Берлиозу…
Он скривился.
– Не признаю фанфиков, – отрезал он сухо. – Пусть они даже совершеннее оригинала, что нетрудно с нынешним уровнем образования и современными технологиями. Значит, мне доложить, что ты отклонил предложение?
Я сделал большие глаза.
– С чего вы это взяли? Просто я не услышал самое главное.
Он взглянул остро.
– А что я не сказал?
– Размер гонорара, – ответил я хладнокровно.
Он дернулся.
– А детали операции не желаешь узнать как можно подробнее? Возможно, такое не по зубам?
Я отмахнулся.
– Детали расскажете по дороге.
Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня в упор прищуренными глазами.
– Или наглец… или сумасшедший.