Королевство Гаргалот
Шрифт:
– Ты куда? Пойдем в дом, родители ждут.
– Надеюсь, – спросил я, вздрогнув, – только мои?
– Только, – заверила она. – Такой обед приготовили!.. Нет, это вроде бы ужин. Ранний.
Мы почти рука об руку переступили порог распахнутой двери, Леонтия пропела сладеньким до противности голоском:
– Вот он… правда хороший?.. Я не зря в него сразу безумно влюбилась. Милый, проходи в дом. Мама такой ужин приготовила!
В просторной гостиной празднично и цветисто, в смысле – букеты цветов по углам, снежно-белый массивный
С дальней стороны, где кухня почти такого же размера плавно переходит в гостиную, в нашу сторону повернулись мама и отец, интеллигентные и милые, хотя это больше относится к отцу, уступившему маме в нескончаемой борьбе за женские права рулить миром свое место царя природы.
Мама, счастливо улыбаясь, заверила:
– Вы же с отцом мне помогали, не скромничайте!.. Женя, иди помой руки, а оттуда прямо за стол.
– Иду, – ответил я.
Леонтия пошла за мной, я закрыл двери и расстегнул молнию, намереваясь привычно помочиться в раковину умывальника, как все мы делаем, заодно разглядывая рожу и красиво напрягая плечи.
Она стала рядом и тихонько предложила:
– Давай я тебе яйца почешу?
Я поморщился.
– Дуреха, чтобы я брызнул на потолок?
– Ага, – сказала она, – признался.
– Брысь, – сказал я.
– Не брысну, – ответила она твердо.
Я стоял, медленно и с чувством отливая, она критически посмотрела на струю.
– Тебе нужно пить больше воды. Если моча прозрачная, то выпито много, если желтая, то мало. Нужно, чтобы светло-соломенного оттенка…
– Блин, – сказал я, – чему вас в школе учат… Убери руку! Сам стряхну. А то мать начнет думать всякое, если задержусь тут…
– У тебя хорошая мама, – сказала она с похвалой. – Никаких лишних вопросов. Современная женщина, а отец так и вовсе чудо. По-моему, горд за тебя. Такую красотку оторвал!
– Чего-чего? – спросил я. – Это ты красотка? А ну брысь!
– Не брысну, – повторила она, но я повернул ее к себе задом и дал пинка.
Она шумно вылетела в коридор, впечатавшись в стену напротив. Увидела в дальнем проеме двери отца и сказала ему с виноватой улыбкой:
– А ваш сын такой горячий… Наверное, в папу?
Отец смущенно улыбнулся и постарался скрыться из виду.
За стол мы пришли рука об руку, я не успел вовремя вырваться, а дальше было уже неловко.
Мама прощебетала:
– Садитесь вот здесь… Женя, подвинь девушке стул…
Я придвинул, видел как-то подобное в старинном кине, Леонтия села с таким видом, словно ей за столом всякие там принцы постоянно придвигают стул, мило улыбнулась и поблагодарила небрежным кивком, зараза, как слугу, дескать, все мужчины должны служить женщинам.
Сесть мне пришлось рядом, мать настойчиво указывает взглядом, а Леонтия мило прощебетала:
– Мама говорила, в старину
– Гм, – сказал я предостерегающе.
– И за столом, – уточнила она, – тоже.
Мама польщенно улыбалась, как и отец, хоть он улавливает что-то неладное, замечаю по его сдержанной реакции.
Леонтия, чувствуя себя в своей тарелке, уверенно таскала из трех общих мисок на мою широкую тарелку всевозможные салаты, они продлевают жизнь, мы же такие старые, затем какое-то мясо морских тараканов, там в них йод и еще что-то необходимое мне и организму, мелких кальмариков и каких-то жареных червей, ненавижу этот фанатизм начинающих трансгуманистов.
А в конце сжалилась и положила сверху широкий ломоть хорошо прожаренной баранины.
– Кушай, милый, – произнесла она заботливо, – а то за последний месяц ты так похудел… Не щадишь себя. Лучше почаще оставайся у меня на ночь, как ты делал раньше, пока не пошел по рукам.
Мама чуть не удавилась, а отец с укором покачал головой. Я пнул ее под столом ногой, Леонтия с той же улыбкой достала из большой вазы длинный пирог и положила на блюдце рядом с моей тарелкой.
– Как у тебя с сахарным диабетом?.. А то здесь многовато сахара… Ему как насчет сладкого?
Мама ответила осторожно:
– Вчера еще было можно, а сегодня уж и не знаю…
– Тогда пусть ест, – разрешила Леонтия. – Я буду следить за его инсулином. Но пироги пересчитаю!
– Ой, милая, – сказала мама растроганно, – какая ты заботливая…
– Мы, женщины, – сказала Леонтия рассудительно, – должны заботиться о наших мужчинах! Сами они разве смогут?
– Увы, – ответила мама с горестным вздохом. – Они такие… Отец, ты чего молчишь?
Отец проговорил медленно:
– Какой дивный закат…
Я оглянулся, небо торжественно-багровое, словно весь запад завешен театральным красным бархатом, а тот залит кровью небесных гамлетов и макбетов.
Раскаленный оранжевый шар медленно сползает к темной земле, а торжественно застывшие тучи обрели цвет перекаленного металла вперемешку со шлаком.
– Красиво, – согласился я равнодушно.
Леонтия тоже обернулась, взвизгнула.
– Ой, как чудесно!.. У нас никогда такого заката не было… Откуда вы только взяли такое чудо? Женечка, пойдем на веранду, посмотрим!
Я не успел упереться, она с силой вытащила меня из-за стола и поволокла из столовой в сторону веранды. Мама тоже было приподнялась, но отец ухватил ее за руку и придержал.
Закат в самом деле, да, но я с ожиданием посматривал больше на Леонтию. Она ответила вызывающим взглядом, но я в неком прозрении увидел взъежаченного подростка, которому страшно, но не сдается, а старается показать жестокому и беспощадному миру, что она его не боится.