Королевство Гаргалот
Шрифт:
– Небольшие? – уточнил я.
– Совсем мелкие, – заверил он. – За последнюю неделю три дуэли с сынками неких вельмож… С неприятным для них исходом. И хотя все по правилам чести, есть свидетели с обеих сторон, но друзья моих родителей сообщили, что мне в столице да еще при дворе оставаться нежелательно. И добились этого назначения.
– Я дуэлянтов тоже не жалую, – предупредил я.
– Глерд, – воскликнул он воспламененно, – но ходят слухи…
– Война, – подчеркнул я, – это не элегантные дуэли. Там не раскланиваются.
Фицрой
– Но убивают точно так же. Наш командир это делает чаше, чем ужинает.
Рундельштотт пробормотал в сторонке:
– А ужинает он, бывает, по три раза в день. А то и по пять.
Я проигнорировал неприличный выпад, вроде бы защищают этого бретера, оглядел Марфли с головы до ног.
– Хорошо, глерд. Езжайте с нами. Возможно, ваш бывший начальник в самом деле будет рад вас увидеть. И не убьет сразу.
Он молча наклонил голову, уже ощутил, что я против какого-либо сближения, хотя и общаюсь с двумя простолюдинами в моей команде как с хорошими друзьями и соратниками, что странно, хотя и объяснимо: в походе различия менее заметны.
– Благодарю вас, глерд! – заявил он твердо. – Все ваши распоряжения будут исполняться в точности!
– Ну-ну, – буркнул я. – И за такую уступку спасибо. Видимо, тут распоряжения старших когда хотят – исполняют, когда не хотят – игнорируют…
Он кивнул двум командирам помладше, втроем выехали на улицу и там ждали, пока мы вчетвером погрузимся и выедем за ворота.
Глава 5
Он в самом деле в приятели не набивался, всю дорогу оставался со своим отрядом позади, только небольшие разъезды отправлял рыскать справа и слева, проверяя близко расположенные рощи и овраги, где могла бы затаиться засада.
За время пути яркие камзолы покрылись серой пылью, на полях шляп целые залежи, только мы четверо как были в плащах цвета дорожной пыли, так и остались такими же.
В предпоследний день он догнал нас, поднял руку. Я медленно повернул к нему голову, нужно держаться солидно и с достоинством, эти столичные щеголи понимают только такое поведение, а если позволить сблизиться, тут же садятся на шею.
– Глерд?
– Глерд Юджин, – сказал он быстро, – впереди дорога раздваивается. Выбираем ту, что на Медвежий Клык?
Я покачал головой.
– Нам хлеба не надо, работу давай… Потому сразу в бухту, если уже слышали о ней. Нет? Вот и прекрасно. Езжайте следом, дорогу укажем.
Он пробормотал озадаченно:
– Бухта?.. Зачем бухта?
– Вы человек военный? – спросил я с подозрением. – Или чей-то сынок при дворе?
Он сказал обидчиво:
– Семь поколений моих предков служили только в армии!
– Тогда какие вопросы старшему по званию? – сказал я резко. – Выполняйте, глерд.
Он козырнул, повернул коня и умчался. Похоже, я выбрал правильный тон.
Через несколько часов пути впереди проступил из жаркого марева и начал приобретать четкие очертания
Я вздохнул с облегчением, вдали от этих мест почти забываю, насколько прекрасно деревья закрывают со всех сторон бухту. Хотя королевские дороги проходят на три десятка миль севернее, все равно добавочная защита от любопытных глаз не мешает.
Фицрой пустил коня рядом, покрутил головой.
– Как же здорово наросло здесь все!.. Вокруг почти пустыня с выгоревшей травой, а тут такое.
Рундельштотт подъехал, услышал, покачал головой.
– А то не знаешь, что в заливе пресная вода. Сюда впадают две речушки и с десяток ручьев. Потому и тесно на берегах от деревьев. Ну что, вломимся?
– Понсоменер уже там, – ответил я. – Даже не стал ждать таких задумчивых и рассуждающих черепах.
Конь мой с недоверием направился к стене из толстых стволов. Понсоменер действительно с ходу проскользнул сквозь охранную рощу, у него и конь какой-то не такой, везде пролезет, словно рыба кистеперая, а мой недовольно фыркает, прядает ушами, тесно, мне то и дело приходится поднимать ноги на седло, и все равно конь задевает деревья обоими боками, но, к счастью, хорошо защищен плотной попоной.
Когда мы с моим тяжеловесом протиснулись на ту сторону, Понсоменер уже почти спустился к берегу. Среди свежепостроенных домов, бараков и служебных помещений его начал окружать работающий народ, ухватили коня за повод и даже помогли Понсоменеру покинуть седло.
Но я смотрел не на дома, хотя их прибавилось за наше отсутствие. На середине ровной, как зеркало, бухты – две каравеллы! Одна замерла на якоре, другая медленно совершает осторожные маневры, обучаясь сама и обучая новоиспеченных матросов, половина которых еще наверняка не научились даже плавать.
Я пустил коня вниз к воде, на пути несколько новеньких бараков для жилья и вспомогательные строения, начиная от кухни и заканчивая кузницей, а также несколько добротных столярных мастерских, при отъезде их строить только начинали, так что все хорошо, разрастаемся и вширь.
Дальше у самой кромки воды шесть корабельных скелетов, у трех только становые жилы, у двух уже и ребра, а на последнем заканчивают натягивать плотную кожу обшивки. Мачты гордо смотрят в небо, с двух сторон спешно укрепляют растяжками.
В заливе, защищенном не только от волн с моря, но и от ветра стеной деревьев, изумительно ровная гладь, как зеркало, отражается небо, а каравелла, что на якоре, словно стоит на таком же перевернутом красавце корабле.
Понсоменер уже передал кому-то коня, отвечает на вопросы, а ко мне ринулись как мои знакомые, так и отвечающие за бухту, верфь и за строительство кораблей: Ваддингтон, Дорриган, Негрон, Джонадер…
Ваддингтон поприветствовал воинским взмахом руки, выглядит счастливым, хотя чему радоваться, без меня был верховной властью, Роннер Дорриган поклонился степенно, сказал довольным рокочущим баском: