Королевство грешников
Шрифт:
Я подкрадываюсь к ней, пока она не оказывается спиной к зеркалу, мои руки лежат по обе стороны от нее, пока она не сводит с меня обжигающего взгляда.
— Не забывай, что ты живешь под моей крышей. Если я захочу, я могу выбросить тебя на улицу, где мужчины сожрут тебя, как голодные гиены. Так что подумай, прежде чем говорить.
Она прищуривает глаза, когда гнев начинает сменяться намеком на страх. Я наклоняюсь ближе. Ее цветочный аромат наполняет мои ноздри. Ее кожа сияет даже без всякого макияжа. Такое чувство, что с каждым днем она становится
— Ты не выйдешь из комнаты в течение следующих нескольких часов.
Она хмурится.
— Почему?
— Это не твое дело. Оставайся здесь и не спускайся вниз. — Я отталкиваю ее и направляюсь к двери.
— Я не твоя гребаная собака, Максвелл, — бормочет она сквозь стиснутые зубы.
— Нет, но ты моя рабыня.
Я закрываю за собой дверь и спускаюсь вниз. Несколько минут спустя черный BMW заезжает на кольцевую развязку с черными тонированными окнами и пуленепробиваемыми стеклами. Я подхожу к машине и открываю пассажирскую дверь. Выходит моя мама в длинном светло-голубом платье в цветочек и туфлях на плоской подошве в тон. Ее черные волосы расправлены, и в тот момент, когда она видит меня, ее глаза сияют счастьем и гордостью. Она одаривает меня той же нежной улыбкой, к которой я так привык с детства.
Она тут же заключает меня в объятия. Я взрослый безжалостный мужчина, который день и ночь сталкивается с насилием и тьмой. И все же моя мама — единственный человек, которому я никогда не показываю свою плохую сторону. Она заслуживает каждой частички счастья в своей жизни.
— Сын мой… Я так по тебе скучала. — Она испускает счастливый вздох.
Она ниже меня ростом, ее голова покоится у меня на груди, а руки обвиты вокруг моей талии. Я обнимаю ее в ответ, целуя в висок.
— Как поживаешь, мама?
— Ты стал выше с тех пор, как я видела тебя в последний раз?
— Ты видела меня несколько месяцев назад. Так что да, изменение роста произошло.
Она хихикает и отстраняется, кладя руку мне на щеку.
— Ты выглядишь таким… — она замолкает на несколько секунд, — …взрослым.
Мы оба смеемся, я беру ее за руку, целую ладонь, прежде чем завести в дом. Я почти не вижу свою маму из-за работы, но всякий раз, когда я это делаю, это скрашивает весь мой день. Ее любовь и обожание ко мне — единственное чистое чувство в моей жизни.
Следующие тридцать минут мы с мамой проводим на заднем дворе, сидя в шезлонге и обедая. Она выглядит сияющей в лучах теплого солнечного света. Чего-то, чего ей не хватало, когда она была замужем.
Моя мать вышла замуж за отца, как и любой другой здешний брак по договоренности. И, как и другие жены мафиози, она столкнулась с теми же последствиями.
Боль. Печаль. Одиночество.
Раньше у нее постоянно были синяки и порезы на лице и теле. Даже густой макияж и одежда с длинными рукавами
А теперь?
Она выглядит такой счастливой… такой умиротворенной.
— Как работает приют? — спрашивает она после того, как служанки убирают тарелки со стола.
Я со вздохом откидываюсь на спинку стула.
— Все идет очень хорошо. Детям нравятся новые игрушки, которые ты им прислала.
Ее улыбка становится шире.
— Я очень рада. Я подумывала послать нескольких учителей для домашнего обучения детей.
Я киваю.
— Это очень хорошая идея. Я уверен, что они это оценят.
Приют был идеей моей матери. Она убедила меня принять участие хотя бы в одном благородном поступке, и строительство приюта было ее рекомендацией. Прошло несколько лет с тех пор, как он был построен, но я так и не дал ей понять, что половина детей были частью этого жестокого мира. Некоторых незаконно ввезли сюда за то, что они были сексуальными рабами, а некоторых спасли из публичных домов. Я не знаю, было ли благородным поступком их спасение и предоставление им нового дома, но я точно знаю, что ни один ребенок не заслуживает того, чтобы его лишили невинности.
В этот момент звонит мой телефон, и я извиняюсь, чтобы ответить на звонок. Через десять минут я возвращаюсь в зону отдыха, и мое сердце останавливается. Моя мама потягивает свой любимый зеленый чай, но к ней присоединился еще кто-то.
Элиша.
Она, блядь, меня ослушалась.
На ней бледно-зеленая рубашка и черные брюки, волосы заплетены в косу, что делает ее похожей на ангела. Скрестив ноги и грациозно сидя, она действительно выглядит как гребаная королева.
Когда она слышит, что я приближаюсь, ее глаза поднимаются на меня. И у нее хватает наглости улыбаться, черт возьми.
Черт. Она сделала это нарочно. Клянусь, если она манипулирует моей матерью, ей придется жестоко поплатиться.
— Привет, детка. — Элиша поднимается со своего места, чтобы поприветствовать меня, обнимает и целует в щеку. Это первый раз, когда у меня нет никакого желания отвечать на ее поцелуй. Все, что я хочу сделать, это наказать ее за непослушание, и она обязательно будет наказана.
— Привет, милая. — Я наклоняю шею и целую ее самым холодным поцелуем, который я когда-либо кому-либо дарил. — Похоже, ты уже познакомилась с моей мамой.
Она кивает и садится, похлопав по стулу рядом с собой.
Мои кулаки сжимаются, но я изо всех сил стараюсь сдержать свой гнев. Особенно после того, как моя мать просияла, увидев Элишу.
Черт. Она никогда не смотрит так на женщину в моих объятиях. Это плохо, действительно плохо. Я сажусь на свое место, когда Элиша кладет руку мне на бедро, притворяясь моей любовницей. Этот жест не остается незамеченным моей матерью, когда она улыбается, потягивая чай.