Королевство пепла
Шрифт:
— Когда мы посетили Ферианскую впадину, некоторые из наших ракинов нашли яйца виверн. Ненужные и заброшенные. Некоторые из них сейчас хотят остаться здесь. Заботиться о них. Обучать их.
Несрин моргнула вместе с Дорином. Никто не упомянул об этом ей.
— Я… я думала, что ракины никогда не покидали своей родины, — выпалила Несрин.
— Это молодые всадники, — сказал Сартак с улыбкой. — Всего две дюжины. — он повернулся к Дорину. — Но они попросили меня спросить вас, будет ли разрешено
Дорин задумался.
— Я не понимаю, почему они не могут. — что-то вспыхнуло в его глазах, идея возникла, а затем отошла в сторону. — На самом деле я был бы польщен.
— Только не позволяй им приводить виверн домой, — проворчала Хасар. — Я больше никогда не хочу видеть виверн, пока живу.
Кашин похлопал ее по голове. Хасар щелкнула зубами на него.
Несрин усмехнулась, но ее улыбка исчезла, когда она обнаружила, что Дорин тоже грустно ей улыбается.
— Думаю, я потеряю еще одного капитана стражи, — сказал король Адарлана.
Несрин склонила голову.
— Я… — она не ожидала этого разговора. По крайней мере, не сейчас.
— Но я буду рад, — продолжил Дорин, — получить еще одну королеву, которую я могу назвать другом.
Несрин покраснела. Сартак ухмыльнулся и сказал:
— Не королеву. Императрицу.
Несрин съежилась, и Сартак засмеялся, Дорин с ним.
Затем король крепко обнял ее.
— Спасибо, Несрин Фалюк. За все, что ты сделала.
В горле Несрин был комок из-за которого она не могла говорить, поэтому она обняла Дорина в ответ.
И когда король ушел, когда Кашин и Хасар отправились на ранний обед, Несрин повернулась к Сартаку и снова передернулась.
— Императрица? В самом деле?
Темные глаза Сартака блестели.
— Мы выиграли войну, Несрин Фалюк. — он притянул ее ближе. — А теперь мы пойдем домой.
Она никогда не слышала таких прекрасных слов.
…
Шаол уставился на письмо в своих руках.
Оно прибыл час назад, а он до сих пор не открыл его. Нет, он просто взял его у посланника — одного из детей, которыми командовала Эванджелина, — и принес в свою спальню.
Сидя на своей кровати, свет свечей мерцал в потертой комнате, он все еще не мог заставить себя сломать красную сургучную печать.
Дверь заскрипела, и Ирэн проскользнула внутрь, уставшая, но с яркими глазами.
— Ты должен поспать.
— Ты тоже должна, — сказал он, указывая на ее живот.
Она отмахнулась от него так же легко, как отмахнулась
Так что Шаол будет горд за них обоих. Расскажет своему ребенку о ее храбрости, ее блеске.
— Что это за письмо? — спросила она, умывая руки, затем лицо, в кувшине у окна. За стеклом город молчал — спал после долгого дня восстановления. Дикие люди Белоклычья даже остались, чтобы помочь, акт доброты, который сделал Шаол, не остался без награды. Он уже изучил, где он мог бы расширить их территорию — и мир между ними и Аньелем.
Шаол сглотнул.
— Это от моей матери.
Ирэн остановилась, с ее рук капала вода.
— Твоей… Почему ты не открыл его?
Он пожал плечами.
— Знаешь, не все из нас достаточно смелы, чтобы побеждать Темных Королей.
Ирэн закатила глаза, вытерла руки и плюхнулась на кровать рядом с ним.
— Ты хочешь, чтобы я прочитала его сначала?
Он хотел. Черт бы его побрал, но он хотел. Без слов Шаол передал это ей.
Ирэн ничего не сказала, открыв запечатанный пергамент, ее золотые глаза метались над чернильными словами. Шаол постучал пальцем по колену. После долгого дня исцеления он знал, лучше не пытаться ходить. Он едва успел вернуться сюда с тростью, пока не опустился на кровать.
Ирэн приложила руку к горлу, переворачивая страницу, выпрямив спину.
Когда она снова подняла голову, слезы катились по ее щекам. Она передала ему письмо.
— Ты должен прочитать это сам.
— Просто скажи мне. — он прочтет это позже. — Просто скажи мне, что там написано.
Ирэн вытерла лицо. Ее рот дрогнул, но в ее глазах была радость. Чистая радость.
— Она говорит о том, что любит тебя. Она говорит о том, что она скучала по тебе. Она говорит о том, что если мы с тобой разрешим, она хотела бы жить с нами. Твой брат Террин тоже.
Шаол потянулся к письму, просматривая текст. Все еще не веря в это. Пока он не прочитал:
«Я любила тебя с того момента, как узнала, что ты растешь в моем чреве».
Он не останавливал своих собственных слез.
«Твой отец сообщил мне, что он сделал с моими письмами к тебе. Я сообщила ему, что я не вернусь в Aньель».
Ирэн прислонила голову к его плечу, пока он читал и читал.
«Годы были долгими, а расстояние между нами далеким, — писала его мать. — Но когда ты поселишься со своей новой женой, своим ребенком, я бы хотела навестить тебя. И остаться подольше, Террин со мной. Если это было бы возможно».