Королевство Тени и Света
Шрифт:
Я в ужасе смотрю на него. Я думала, что отсутствовала несколько месяцев, а не лет.
— И ты оставался здесь всё это время? Как ты выживал без еды?
— Лор от случая к случаю оказывал помощь.
— Что я пропустила? Как мои родители? Дэни? Дублин, мир? — спрашиваю я, пытаясь уложить в голове такой огромный кусок потерянного времени.
— До недавнего момента всё было вполне спокойно. Как только ты исчезла, фейри нетипично притихли, если не считать открытия клуба в Дублине.
Я замечаю, что он не ответил на вопрос о моих родителях или Дэни.
— А теперь? — настороженно спрашиваю
— Твоя мать пропала.
Моё сердце один раз с силой ударяется о рёбра, пропускает несколько ударов, и на мгновение лёгкие сжимаются так тесно, что я не могу дышать. Я выпрямляюсь на честерфильде и стискиваю ладони, сопротивляясь грибовидному облаку страха и ярости, которое пытается взорваться в моей грудной клетке. Хотя я как-то раз пошутила, что моим худшим кошмаром будет королевство бессмертных Видимых с полным спектром эмоций, именно нехватка эмоций делает их смертоносным врагом. Они думают и действуют; терпеливые отстранённые социопаты, и после своего сражения с Синсар Дабх я понимаю колоссальное преимущество сосредоточенной как лазер мысли, не обременённой эмоциями. Я буду не менее отстранённой и сдержанной. Я разжимаю ладони и медленно вдыхаю.
— Как долго?
— С сегодняшнего утра.
— Короткий период. Почему это вызывает тревогу? Она часто в одиночестве отправляется…
— Её присутствие больше не ощущается в мире смертных.
— Ты поставил метку на мою мать? — в моей крови бушует ярость, не из-за метки, а из-за того, что раз моя мать не в мире смертных, это означает, что она в Фейри. И её утащил туда фейри. Один из моих фейри. Я Верховная Королева. Я сокрушу их всех. Выверну наизнанку. Оставлю корчиться в бессмертной агонии. У меня есть внушительный арсенал уничтожающих душу (хотя нельзя сказать, что у них есть души) заклинаний, чтобы использовать против этих дураков. Какой фейри посмел напасть на мою семью?
— Поблагодаришь меня потом. И это не совсем метка. Скорее GPS-трекер, лишённый эмоциональной связи. Я сделал то же самое с твоим отцом.
— Когда?
— Когда ты была Синсар Дабх.
Бэрронс думает обо всём, что важно для меня. Раньше я считала его деспотичные тактики раздражающими. Иногда я до сих пор так думаю, но с ними сложно спорить, когда они продолжают спасать мою жизнь и жизни тех, кого я люблю.
— Ты чувствуешь что-то ещё от моей матери? Она напугана? Они ей навредили?
Он резко и отрицательно мотает головой, и мужчина, который никогда не повторяет сказанного, мягко произносит:
— Только трекер.
— Где сейчас мой отец?
— В Честере с Риоданом.
— В безопасности?
— До тех пор, пока он не покидает клуб.
— Ты сказал ему об этом? Настойчиво внушил ему это?
— Мы не говорили ему, что твоя мать пропала.
Потому что он знает, что я захочу сама сказать ему. И только после того, как я её верну. Я опускаюсь на диван, прижимая ладонь к сердцу, которое стучит подобно грому. Мой двор только что сказал: «Иди нах*й, МакКайла Лейн. Мы придём за тобой, и мы выкосим тех, кого ты любишь больше всего».
— Риодану лучше сберечь его, — шиплю я.
— Сбережёт.
Моя
— Иди. Поешь. Я просеюсь к Дэни за последними новостями…
Он уже на полпути к прислонённому к стене возле камина высокому чёрному зеркалу, которое ведёт из нашего книжного магазина в облаках через Зеркала в Белую Комнату и, наконец, в Дублин внизу. Он двигается в этой своей плавной, почти неуловимой манере.
— Дэни недоступна.
Я застываю, моё сердце опять пропускает удар.
— Но с ней всё в порядке?
— Она превратилась в Охотника. Кэт — твой источник информации. Встретимся здесь через час.
В Охотника? Я разеваю рот. Гибкая как кошка, огненноволосая Дэни — теперь огромное, ледяное, чёрное, драконоподобное существо с пылающими глазами и кожистыми парусами-крыльями? Как? Почему?
Он медлит и оборачивается через плечо, атавистичное рычание рокочет в глубине его груди. «Мне не нравится оставлять тебя одну», — говорят блестящие как кровь на чёрном глаза.
Я слегка улыбаюсь, поднимаю кулаки и раскрываю ладони, показывая горсти кровавых рун, сочащихся кровью, сжимающихся и разжимающихся, как вырезанные сердца, нутра фейри, которые я выдеру и разорву на ленточки. Единственный раз, когда я могла производить столь опасные и мощные руны, случился благодаря помощи Синсар Дабх. Однако я узнала, что силы королевы Видимых и короля Невидимых не так уж различаются, и я тоже могу расхаживать по Дублину так же бесстрашно, как и мой психопатичный враг. В данный момент я чувствую себя почти такой же психопаткой. «Я многому научилась, Бэрронс. Пусть попытаются».
Уголок его губ приподнимается в смеси юмора с ненасытной похотью в древних, холодных глазах (Бэрронс понимает моего зверя, он считает её прекрасной), затем он ступает в высокое, затянутое паутиной зеркало и исчезает.
***
Сначала я просеиваюсь к моему отцу. Я не намереваюсь говорить ему о том, что мама пропала, но я ощущаю непреклонную потребность своими глазами увидеть, что он в безопасности.
Прибыв в Честер, я теряю несколько секунд, глядя вверх с приоткрытым ртом. Дэни — Охотник, Честер заново отстроили; я гадаю, что ещё изменилось в моё отсутствие.
Когда я впервые нашла 939 дом на Ревемаль Стрит, ища загадочного Риодана, владельца Честера, этот ночной клуб был горой обрушенного кирпича и бетона, фонарей, разбитого стекла и поломанных вывесок, и я едва не ушла, пока Дэни с её сверхчувствами не подвела меня к подземному входу в опасный, аморальный, исполняющий фантазии ночной клуб.
Надземная часть Честера теперь возвышается на шесть этажей, сделанная из светлого известняка и бесконечных панелей стекла — ярко освещённая и сияющая цитадель, которая почти соперничает с «Книгами и сувенирами Бэрронса» за роль достопримечательности, пронзающей тьму Дублина.