Королевство Тени и Света

Монинг Карен Мари

Бэрронс хмыкает. Риодан бросает свой нож на стол, отталкивает поднос с чернилами и говорит:

— Нах*й Честер. Я в деле.

— Тебе лучше остаться здесь, — говорю я Риодану. — Мы вновь потеряем время, даже если не так много, как раньше. Что, если Дэни не там? Что, если Шазам придёт искать тебя? Что, если что-то случится с мамой, или сюда явится Круус?

Он молча смеряет меня взглядом, серебристые глаза леденеют, ощетиниваются. Я чувствую, как под его кожей дрожат нетерпение и ярость, жажда мести, жажда сражения. Кто-то похитил Дэни, и его глаза застилает

кровавая пелена.

Но он также различает оттенки чёрного, белого и серого, потому что Риодан всегда видит картину в целом и пробьётся сквозь эмоции к холодно логичному и самому эффективному шагу в данный момент. Его мужчина, король, правитель, непревзойдённый игрок в шахматы доминирует над зверем. Зверь Бэрронса доминирует над мужчиной.

— Бл*дь, — выдаёт Риодан наконец. Затем снова, — Бл*дь, — и его кулак врезается в стол.

— Кристиан открыл портал и послал сообщение, не потратив ни секунды смертного времени. Если тебе понадобится связаться с нами, обратись к Кристиану. Я пошлю тебе сообщение таким же способом и дам тебе знать, когда мы её найдём.

«Если мы её найдём», но этого я не добавляю.

Риодан натянуто кивает.

— Идите. Пока я не передумал, бл*дь.

***

Я сосредотачиваюсь на моём отце, конструируя богатое воспоминание. Первый раз, когда он посадил меня за руль машины, чтобы научить водить. У мамы едва не случился истерический припадок. Она заставила меня дождаться шестнадцатилетия, но я уже пару лет помогала папе с ремонтом машины, и он видел голод в моих глазах. Я родилась с любовью к масл-карам.

Форд Мустанг Босс 302, V-8, 1970 года был оранжевым снаружи, с чёрным салоном. Задний привод, идеальный для бесснежных южных дорог. Я обожала каждый его жёсткий дюйм. Я до сих пор могу почувствовать папину руку на своей, пока он направляет меня при переключении передач и учит чувствовать, когда трансмиссия угождает в то самое сладкое местечко. В салоне машины пахнет его любимыми мятными конфетками, витает лёгкий аромат его лосьона после бритья и серный запах утомления. Солнце пятнами светит в лобовое стекло, опьяняющий аромат южного лета влетает в распахнутые окна и ерошит мои волосы.

Чары Зимы — та ещё задачка. Но они не являются непреодолимыми. Я действительно сдалась слишком легко. Мы врезаемся в них с такой силой, что это вышибает из меня дыхание, но мы не отскакиваем назад в Честер. Я инстинктивно обмякаю, не противлюсь. Вместо этого я принимаю силу, которая рябит вокруг замка, открываюсь для неё, приветствую её как Верховная Королева Фейри, чту её мощь, предлагаю слиться, соединиться и оставить её даже чуточку богаче за возможность пройти через неё.

Это настолько просто, потребовалось лишь предложение моей энергии, никаких встречных чар, рун или заклинаний не понадобилось. Я начинаю подозревать, что королева наиболее сильна потому, что просто может предложить наиболее щедрую связь с земной магией, и по мере опускания по иерархии

фейри чем ниже каста, тем менее сильна её связь. Моё правление гарантировано тем простым фактом, что я способна черпать больше силы, чем любой другой фейри.

Мы проявляемся внутри Северной Башни. Зима стоит спиной к нам, лицом к окну, не догадываясь о нашем вторжении. Она представляет собой этюд мерцающего льда, длинных, серебристых волос с инеем, платья с сосульками; кожа её длинных худых рук белая с синими венами и морозная с длинными ледяными когтями.

Я отвожу взгляд, осматриваю круглую комнату и замечаю моего отца, привязанного к креслу изо льда. Его голова свесилась вперёд, кожа сделалась бескровной и бледной, если не считать того места, где она покрыта коркой застывшей крови. Он сильно ранен. Дэни нигде не видно.

«Папочка!» — кричу я безмолвно.

Натужное молчание усиливает мою ярость до невыносимых высот. Мне отказано в простой разрядке криком.

Как Зима подавила звук? В воздухе присутствует плоскость, ощущение двухмерности, словно применённое ею заклинание удалило сами молекулы нужного резонанса.

Вновь действуя инстинктивно, поскольку это сработало с охранными чарами, я применяю схожий подход, но вместо того чтобы давать силу самому заклинанию, я предлагаю дар своей энергии пустоте воздуха, предлагаю ей восстановить себя.

Открываясь, я осознаю, что воздух голоден. Он хочет вернуть свою субстанцию. Ему не нравится быть плоским и двухмерным.

Сила вырывается из моего тела в круглую башню, в воздух за её пределами и дальше, в слишком тихое королевство, и внезапно звук крика вырывается из моих лёгких, эхом отражаясь от застывших стен.

Зима резко разворачивается от окна, рыча в ярости.

Я с ужасом понимаю, что я только что облажалась. Знатно облажалась.

Предложение силы имеет свою цену, особенно когда ты посылаешь его целому королевству пустого воздуха.

Я иссушена.

Я даже не уверена, что сумею призвать достаточно энергии, чтобы просеять нас отсюда. Я могу лишь не свалиться на пол. У меня едва хватает силы стоять.

«Соберитесь нахер, мисс Лейн, — безмолвно посылает Бэрронс через нашу связь, — и в следующий раз, возможно, подумайте о том, чтобы атаковать само заклинание, а не восстанавливать саму Природу своим даром, который явно не безграничен».

«Я всё ещё учусь».

Но его наставление вколачивает сталь в мой позвоночник. Я выпрямляюсь, расправляю плечи и отвечаю Зиме таким же рычанием.

«Доброта и жестокость», — напоминает Бэрронс.

«Через какое время мои силы вернутся?»

«Ни единой грёбаной идеи. Хотя я подозреваю, что если вы встанете на землю босыми ногами, это поможет. Оттуда исходит ваша сила».

Моей жестокостью стало бы прямое нападение на саму Зиму.