Королевство Тени и Света

Монинг Карен Мари

— Мы были обмануты, моя королева, — настаивает Азар. — Круус сотни тысяч лет притворялся одним из Видимых. Невидимый проник в наш двор. Это он побудил нас стать дикарями, он яростно выступал в поддержку Эобил, втайне ведя кампанию новых, всё более агрессивных нападений на людей, ибо Невидимые имеют куда более сильную склонность перебарщивать, чем Видимые. И это он возобновил Дикую Охоту. Он имел влияние на трон, правил нами через него.

«Точно, валите всё на того, кого считаете погибшим», — саркастически думаю я, но храню молчание, позволяю им говорить, высматриваю подтекст.

— Нас

обманывали, нами манипулировали, — утверждает Иксай с высокомерным раздражением. — Неужели так удивительно, что мы злимся? Неужели удивительно, что после Крууса и Эобил мы не доверяем всем людям и предпочли бы править сами собой? Как бы ты чувствовала себя, если бы один из фейри Светлого Двора руководил твоим видом и был ответственен за принятие всех правящих решений? Фейри, который почти ничего не знает о людях? Разве не было бы сопротивления? Разве ты, чувствуя, что твоя жизнь под угрозой (единственная жизнь, которая тебе знакома и нравится), не стала бы искать способ вернуть своим людям права и привилегии, которые им некогда принадлежали?

Что ж. В её словах есть смысл. Определённо.

— Вдобавок, — подкрепляет её слова Азар, — мы прожили сотни тысяч лет, и нами будет править существо, которое прожило сколько? Скудные десятилетия.

Опять справедливо, признаю я, оправданное беспокойство.

— Я понимаю вашу точку зрения. И, как я заявляла ранее (и в первый свой визит ко двору, когда меня встретили лишь обманом и враждебностью), я ищу способ, чтобы наши виды сосуществовали мирно, — я делаю паузу, чтобы подчеркнуть свои следующие слова. — Я также готова однажды вернуть силу королевы кому-то из фейри.

Глаза Азара раскрываются шире, затем быстро сужаются, и он изучает меня через полуприкрытые щёлочки — весьма похоже на ту манеру, в которой Круус часто присматривался ко мне.

— С чего бы тебе это делать?

— Вы действительно думаете, что я хочу вами править? Эобил впихнула мне свою силу с целью нейтрализовать Синсар Дабх. Это практически единственная причина, по которой она это сделала, плюс немалое желание поступить назло. Когда она сделала это, там был Круус, и он требовал, чтобы она передала силу ему. Думаете, вы сердитесь, что вас обманули? Эобил, которую на самом деле зовут Зара, между прочим, когда-то была человеком, любила свою смертную жизнь и семью. Она любила свой мир и любила короля Невидимых. Круус украл её от этого короля, изнасиловал, стёр её воспоминания, врал ей и говорил, что она фейри, затем навязал ей правление видом, который не только не был её расой, но и много раз жестоко обходился с ней. Она тоже была изрядно сердита.

— Отсюда важный урок, что смертных и фейри лучше не смешивать, — резко говорит Иксай.

— Согласна, — отвечаю я не менее резко. — И именно поэтому стены, некогда стоявшие между мирами, служили своей цели. Но если вы желаете, чтобы я признала то, что вас обманывали и вводили в заблуждение, вы должны согласиться, что у обеих сторон есть оправданные обиды, и у обеих сторон есть причины злиться и обороняться. С таким подходом мы можем прийти к соглашению, при котором все мы будем процветать.

— В твоих словах есть правда. Садитесь, — Азар взмахом руки указывает на стулья. — Мы должны это обсудить.

Я бросаю взгляд на Бэрронса, который кивает, затем отодвигаю стул и сажусь. Он остается стоять, слева и чуть позади от меня, оценивая фейри прищуренным напряжённым взглядом.

— Вы

знали, — спрашиваю я, — что ради получения второй половины Песни, дабы пропеть её и исцелить планету, которую вы разодрали в клочья, мне пришлось согласиться передать силу королевы Круусу?

Руки Иксай сжимаются в кулаки, глаза прищуриваются от ярости, и она шипит:

— Ты сказала, что однажды вернёшь её нам!

— Я не собираюсь передавать силу ему. В нашем Соглашении есть лазейка.

Азар вяло пожимает плечами.

— Он всё равно мёртв. Песнь убила всех Невидимых.

— Круус не только не мёртв. Мы недавно узнали, что он создал новый Двор Теней, — мои сомнения относительно того, знали ли они, что он жив, мгновенно стираются. Оба несколько секунд таращатся с раскрытыми ртами, затем резко вскакивают со своих стульев и начинают орать друг на друга, на меня, обвинять меня в помощи Двору Теней, обвинять друг друга в знании и сотрудничестве с Круусом, обвинять меня в том, что я не сумела защитить Видимых. Я удивлена, что они не набрасываются друг на друга в своей ярости. Они искренне не имеют ни малейшего понятия, как справляться с эмоциями. Они прожили без них слишком долго. У этого вида, который когда-то был холодным, сдержанным и едва-едва выдавал легчайшие намёки на мотив, теперь всё на лбу написано.

Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди, жду, когда они угомонятся, окидываю взглядом ассортимент аппетитных жареных блюд, фаршированные чесноком и сыром оливки, множество приправленных овощей и хрустящих хлебов, три вида рыбы под искусными соусами, самые сочные и спелые фрукты, что я видела в своей жизни, но прежде всего почти немыслимо соблазнительный торт, на котором написано моё имя. Он манит меня почти так же коварно, как зелье из «Алисы в Стране Чудес», которое сверкало словами СЪЕШЬ МЕНЯ.

Я вздыхаю, у меня выступают слюнки.

Это роскошный шоколадный торт из семи коржей, каждый из которых пропитан малиновым компотом, а сверху всё покрыто двухсантиметровым слоем пышной розовой глазури, украшено изящными завитками тёмного шоколада и слегка присыпано какао. Я мысленно хватаю себе торт на тарелку, начинаю пожирать его, уминая один блаженный шоколадный кусок за другим и смакуя.

Когда они наконец-то замолкают, я выдёргиваю себя из мысленных сластей и говорю:

— Двор Теней — наш общий враг, и как вы сами сказали, ответственен за миллиарды человеческих смертей. И хотя двор Крууса ещё не нападал, я уверена, что с ним в роли правителя пройдёт совсем немного времени, прежде чем он попытается захватить власть над нашим миром, — это то, к чему он всегда стремился. Абсолютная власть.

Они всматриваются в мои глаза, оценивая мою искренность.

— Она говорит серьёзно, Икс, — наконец произносит Азар.

Иксай вздыхает, грузно обмякает на своём стуле, роняет лицо в ладони, трёт его нетипично человеческим жестом, и я вновь задаюсь вопросом, не начинали ли фейри и люди своё существование весьма схожим образом. Наконец, она поднимает голову, и в зимних глазах сверкают ледяные кристаллы ярости и страха.

— Они уничтожат нас, как только мы станем смертными! Ты должна снова дать нам Эликсир. Моя королева, ты не можешь оставить нас беспомощными против них. Вот чего ты желаешь? Чтобы Двор Теней жил и процветал, пока Двор Светлых вымирает? Ты предпочитаешь их, а не нас? Если ты вернёшь нам бессмертие, мы отправимся на войну против них. С тобой.