Королевство Тени и Света
Шрифт:
— Скорее всего, — мрачно заключает Бэрронс. — Они озвучили бы любую ложь, чтобы заставить тебя выпить тот бокал вина. Я куда сильнее беспокоился, что они могут настоять и убедить тебя съесть тот адский розовый торт, который они разрезали.
Я кошусь на него, и мои губы подёргиваются, несмотря на нынешнее плачевное состояние моего существования.
Затем он рывком поднимает меня с кресла и накрывает мой рот своими губами с жёстким и горячим голодом. Я растворяюсь в силе его тела, отвечаю на его жажду с неутолимой, отчаянной нуждой. Я понятия не имею, как долго мы целуемся. Я с благодарностью отдаюсь жару и похоти момента. Когда мы наконец-то отрываемся друг от друга, я чувствую себя достаточно
— Пусть Фэйд и Кастео приведут мою маму в Честер. Риодану надо разобраться, как надёжно оградить эту комнату. Если ему нужно больше крови, он может взять мою. Если ничего больше не поделаешь, я облеплю всё это место кровавыми рунами.
— Они могут сработать. Фейри питают к ним сильное отвращение, и эти руны сумели сдержать Крууса и Кристиана.
— Возможно, — признаю я. — Подозреваю, мне придётся покрыть всю комнату, и я сомневаюсь, что в данный момент смогу призвать так много. Я также не уверена, какое разрушение они могут учинить в клубе, — есть одна дверь и проход, которые я как-то раз запечатала этими рунами, когда оставалась в пентхаусе Дэррока, решительно настроившись заполучить Синсар Дабх и использовать её для собственной мести. С тех пор я проходила мимо этого здания. Оно превратилось в ужасающий ветхий остов с зияющими тёмными комнатами, в которых стены пульсировали красным; поистине дом с призраками, если можно так сказать. — Если Риодан не сумеет оградить комнату, возможно, нам придётся рискнуть, — я бросаю взгляд на своего отца и бормочу: — Когда ты уберёшь заклинание, как быстро он умрёт?
— Я никак не могу знать. Его сердце только начало затвердевать, когда я наложил чары.
— Предположи, — говорю я деревянным тоном.
— Мы понятия не имеем, как быстро распространяется яд. Но опираясь на логику, если такая вещь может быть применима к фейри: Иксай знала, что тебе нужно время, чтобы найти Эликсир. Вопрос в том, сколько времени она готова была тебе дать. Она должна была перестраховаться. Она не хотела бы, чтобы он умер до того, как ты найдёшь искомое; тогда у тебя не осталось бы мотивации. Я не сомневаюсь, что они обыскали весь мир Фейри и ничего не нашли, а значит, она знает, что либо Эликсир у тебя, и нужно время, чтобы тебя убедить (а что может быть лучшим убеждением, чем смотреть, как твой отец медленно и болезненно умирает), либо тебе нужно время для более тщательных поисков, чем провели они. На месте Иксай я бы дал тебе как минимум одну-две недели по смертному времени, а может, и месяц. Но Мак, это при условии, что она рассуждает логично. Я не уверен, что она или Азар на это способны.
Хорошие аргументы, и именно к ним я пришла сама. И всё же я надеялась, что я что-то упустила, или у него найдётся один из его гениальных чудесных ответов.
— Мама будет настаивать на снятии заклинания, чтобы она смогла поговорить с ним. Потом ты сможешь вновь наложить чары?
— Смогу.
Я отворачиваюсь и направляюсь к двери. Нам нужно чрезвычайно много всего сделать до того, как моя мать доберётся сюда, и мир погрузится в кошмар наяву, где я говорю ей, что папа умирает, и это из-за меня.
***
— Нам нужна Лирика, — говорю я Кристиану, когда он просеивается в Честер в ответ на моё сообщение.
Мы с Бэрронсом уютно устроились на диванчике в переделанной версии Клуба Синатры, который теперь является Клубом Джимми Дуранте и предлагает единственную сдержанную атмосферу в мрачном чарующем месте, а также лучшие порции рыбы в гиннессе с картошкой фри, что я пробовала со времён своего приезда в Дублин.
В дальнем углу певичка завывает про то, что увидится с нами во всех давних знакомых местах, тогда как за
Когда мы с Бэрронсом пришли, они громко выражали своё неудовольствие из-за закрытия фейри-клуба Элириум.
Теперь четыре мужчины и две женщины жадно переводят взгляды с меня на Кристиана, затем на Бэрронса и обратно, и я знаю, что лишь вопрос времени, когда они наберутся смелости подойти.
— Это никогда не меняется, да? — бормочу я. — Они знают, что фейри охотятся на людей; и всё же они идут стадом как овцы на бойню.
— Они думают, что они влюблены в смерть. Им нравится стоять рядом с ней, флиртовать с нею, — говорит Кристиан тихим голосом. — Затем они осознают, что на самом деле смотрят ей в лицо, и внезапно Смерть становится пугающим существом, которым она была с самого начала. Но до того момента они чувствуют себя как никогда живыми. Их привлекает не смерть, а экстаз от перспективы обыграть её. Проблема в том, что как только ты привлекаешь внимание Смерти, он редко отворачивается. Пока не получит то, за чём пришёл.
Я бросаю на него взгляд. Его слова звучат без капли горечи и с лёгкими нотками сожаления. Он спокойно говорит:
— Я такой, какой я есть, Мак. Я примирился с тем, что я сделал. Теперь я это контролирую. Я не стану убивать вновь, если в этом нет необходимости — то есть, если это не явный враг, для которого нет другой приемлемой судьбы, — он кивком головы указывает на бар. — И я никогда не стану развлекать таких идиотов.
Я с лёгкой обидой осознаю, что я как королева оказываю на посетителей бара далеко не такой сильный эффект, как Кристиан. Они куда сильнее очарованы его возвышающейся тьмой и чернильными крыльями, чем моим бескрылым эфемерным хладнокровием фейри. Почему мне крыльев не дали? Я также осознаю, что они куда сильнее очарованы Бэрронсом. Что это у людей за помешанность такая на высоких, тёмных и доминантных мужчинах?
Я выгибаю бровь с сухой улыбкой. Я могу ответить на этот вопрос. Меня к ним тоже влечёт. Давным-давно я находила Кристиана убийственно привлекательным. Но на самом деле таков лишь Бэрронс.
— Куда ты хочешь принести Лирику? Уж явно не сюда. Эти идиоты в любой момент направятся к нам.
— Риодана нет в клубе, — говорит Бэрронс. — Мак закончит есть. Мы встретимся с тобой в его офисе.
Люди на стульях наконец-то набрались смелости после далеко не умной беседы и слишком большого количества выпивки. Накачавшись алкогольной храбростью, они соскальзывают со своих стульев и начинают вальяжно шагать в нашу сторону.
Закатив глаза и обратившись к своим знатно сократившимся запасам энергии, я просеиваю Бэрронса, себя и свою тарелку рыбы с картошкой фри в офис Риодана.
***
— Что ты можешь рассказать мне о ядах? — спрашиваю я без преамбул, когда Кристиан просеивается с Лирикой.
Её брови взлетают вверх.
— Ты хочешь кого-то отравить?
— Видимые отравили моего отца. Я ищу противоядие. Ты можешь носить какой-то другой облик помимо меня или Дэни? Странно смотреть на себя, когда я говорю с тобой.
Она хмурится.
— В данный момент я стараюсь не привлекать внимания моего отца. Принятие другого облика может привести к обратному. Тебе известно название яда?
— Иксай мне не скажет.
— Ох, Иксай, — восклицает Лирика, заметно расстроившись. — Она одна из неприятных, часто фигурирует во многих историях о Светлом Дворе. Озлобленная и жестокая женщина, которая тысячелетиями пыталась захватить контроль над королевством Зимы.
— Сейчас ей это удалось.