Королевство

Хмурый Дмитрий

— Как-то ультимативно. Вы не думали поискать другие варианты? Монси не единственный, у кого много свободной земли неподалёку от нас.

— Нет, Аббас, других вариантов мы искать не будем. Помнишь, что я тебе рассказывал, когда у меня состоялся диалог с Претором Церкви, Лордом Арроном?

— Честно признаться, Милорд, не могу понять, о чём именно идёт речь.

— Блин, Аббас, тогда Аррон передал слова Севелина, что последний был бы не против, если я завоюю земли Монси. А учитывая, что по полученной нами информации, кое-какие очень интересные книжки хранятся именно у Севелина, было

бы очень неплохо попасть к нему на приём, не так ли?

— Так Вы изначально хотели испортить отношения с Монси и объявить ему войну?

— Нет. То есть да, но не прямо сейчас. Сейчас я честно планировал арендовать земли. Но раз этот говнюк повёл себя как говнюк… хм, извини за тавтологию, то почему бы не взять быка за рога и получить всё сразу?

— Вот тут Вы опять начинаете действовать в своём репертуаре. Ладно я всё понял. Немедленно вызову сюда Игнуса и скажу ему готовить войска к войне. Но, Милорд… при всём моём уважении, может не стоит отправлять письмо с официальным объявлением войны? Ведь тогда у графа Монси будет время подготовиться!

— А мне и нужно, чтобы он подготовился.

— Не совсем понимаю ход Ваших мыслей. Объясните?

— Ну подумай, что сделает Монси, если получит в письме официальное объявление войны? А кроме того, если в этом письме мы укажем дату и время, когда мы на него нападём?

— Милорд, это очень плохой ход! Ведь тогда он сможет сконцентрировать все свои силы на пути нападения! В этом случае…

— Вот именно! — перебил я тараторящего камерария. — Вот именно, Аббас. Сконцентрирует все свои силы в одном месте! Пошли к Ибрагиму.

Уже через полчаса мы были у Ибрагима в лаборатории.

— Рад Вас видеть, Уважаемый Ибрагим! Скажите, мой заказ готов?

— Да, Ваша Милость. — устало ответил старик — Сделали тридцать два кувшина. И два бутыля с противоядием. Но большего не просите, Милорд. Я все ингредиенты извёл!

— Милорд, — удивлённо уставился на меня Аббас — неужели Вы решили потравить всех солдат Монси?

— Почти.

— Господин! — Аббас склонился передо мной на одно колено, что вызвало резкий приступ пучеглазия у старого алхимика. — Господин, прошу. Даже для Вас убить стольких людей это уже перебор. Они просто несут свою службу и не имеют никаких…

— Аббас, подними свою задницу и угомони своё воспалённое воображение. Это не яд! Это «Сонный бог» — то самое зелье, которое на несколько часов вырубает человека без чувств и воспоминаний! Просто я попросил Уважаемого Ибрагима чуть дополнить рецепт и передать мне зелье не в виде растворимого порошка, а сразу в виде быстроиспаряющейся жидкости или газа. Вот он его по глиняным горшкам и расфасовал.

* * *

— Ваша Милость! — низко поклонился генерал перед графом Монси — Армия Шмидта движется сюда.

— Сколько их?

— Пятьсот солдат, Ваша Милость. Также они везут пять требушетов на телегах.

— Пятьсот? Пятьсот солдат и пять требушетов? Шмидт идиот? У меня здесь более четырёх тысячи воинов, на что он рассчитывает?!

— Не могу знать, Ваша Милость! — всё так же не поднимая головы докладывал командующий армией своему лорду.

— Проверьте округу! Возможно, они остальное войско пустили

в обход, чтобы напасть с флангов или с тыла!

Военный поднял голову и огляделся. С одной стороны от тракта располагались хоть и невысокие, но явно неприспособленные для быстрого перехода горы. С другой очень густой лес, по которому армия не сможет передвигаться быстро. За спину к ним, естественно, также никто не мог пробраться, учитывая, что они сами до восхода выдвинулись из черты города и прошли весь этот путь, не встретив на пути никаких крупных скоплений людей.

Генерал ещё раз взглянул на графа, тяжело вздохнул и скомандовал отряду разведчиков проверить лес, после чего развернулся и приказал построение легиона в пять «коробок» по восемьсот воинов и разместить конницу по флангам.

Через полчаса за холмом стало виднеться движение.

Первыми показались длинные «шеи» требушетов, каждый из которых тянули по два мощных мохноногих коня. Перед требушетами можно было увидеть молодого мужчину, одетого в полностью чёрную броню, сидящего верхом на неторопливо идущем мускулистом вороном жеребце. Рядом с ним, на белоснежной изящной лошадке пассажем скакала юная девушка, одетая в лёгкое платье.

За этой парой показались стройные ряды солдат, идущих клином возле требушетов, по сотне у каждого.

Это были пятьсот воинов, которые с минуты на минуту должны войти в противостояние с четырёхтысячной армией. Вот только их поведение не показывало какой-то нервозности в ожидании предстоящей битвы. Наоборот, войны были довольно расслаблены и даже о чём-то беззаботно переговаривались между собой.

Командир в чёрной броне поднял левую руку вверх, после чего идущие рядом с требушетами солдаты пришли в движение. Вместе с резким махом руки, требушеты один за одним запустили свои снаряды и ручки устройств тут же начали натягивать для нового залпа.

— Он идиот? — спросил Монси своего генерала. — Он что, не знает, что против распределённой армии подобные катапульты неэффективны?

Пока граф говорил, первые снаряды ещё не приземлились, но было видно, что требушеты сделали новый залп.

Как только генерал собирался ответить на вопрос своего лорда, в пятнадцати метрах от них разбился глиняный кувшин, расплескав на несколько метров вокруг какую-то зелёную жидкость.

— Расступиться! — заорал генерал — Возможно, они сейчас будут стрелять зажигательными стрелами или… — с каждым словом речь воина становилась всё медленнее и тише. Так и не договорив, он упал со своего коня.

Следом с коня упал граф, так и не понявший, что произошло. Потом начали падать пажи, окружавшие графа. Та же участь начала настигать и солдат.

* * *

Мы неторопливо двигались по центральной улице Рорберга, столицы графства Монси.

К моему седлу на верёвке был привязан труп графа Монси, который сейчас волочился за моим жеребцом. Сначала он, конечно, не был трупом, но очень сомневаюсь, что после того, как я протащил его привязанным к лошади с десяток километров по камням и ухабам, он остался жив. По крайней мере, тот окровавленный кусок мяса, тащащийся вслед за мной по дороге, не подавал признаки жизни последние километра четыре.