Королевы не плачут

Авраменко Олег Евгеньевич

– Господин де Сальседо, - важно произнес Эрнан, - ознакомьте его высочество с королевским указом.

Лейтенант развернул свиток, который держал в руках, и ровным голосом зачитал:

"Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

Мы, Альфонсо, милостью Божьей король Кастилии и Леона, заботясь о благе государства нашего, стремясь сохранить мир и спокойствие в королевстве нашем, вверенном нам Богом, отправляя высшее правосудие и полагаясь на благословение Господне:

за организацию покушения на жизнь нашу и достоинство наше с целью свержения законной королевской власти и узурпацию престола нашего, чтобы другим неповадно

было, приговариваем брата нашего Фернандо Кастильского, графа Уэльву, к смертной казни и повелеваем казнить его тотчас и незамедлительно, по решению г-на Эрнана де Шатофьера, графа Капсирского, который является выразителем воли нашей и действует в соответствии с нашими распоряжениями.

Место, время и способ приведения приговора в исполнение оставляем на полное усмотрение вышеупомянутого г-на графа Капсирского, каковой в своем выборе ничем не ограничен и волен действовать так, как сочтет это необходимым, и принимать решения лишь в зависимости от сложившихся обстоятельств, невзирая на возможные несоблюдения некоторых формальностей.

Сие есть наша королевская воля, что не должна быть оспорена никем из владык и судей земных.

Альфонсо, король."

Эрнан отступил в сторону, и лишь тогда Фернандо увидел, ЧТО находилось за его спиной - эшафот! На деревянном, обтянутом красной тканью помосте была установлена плаха, на которой лежал двуручный с широким лезвием меч палача. Сам мастер заплечных дел стоял у подножия ступеней, ведущих на эшафот, и, сложив на груди руки, с олимпийским спокойствием взирал на своего августейшего клиента.

ТАК ВОТ ЧТО ЗА ЗВУКИ РАЗДАВАЛИСЬ В НОЧИ!
– рявкнул кто-то в голове у Фернандо. Это же сколачивали помост! Для него!..

Фернандо словно окаменел, не в состоянии пошевелить хотя бы пальцем. На лице его застыло выражение искреннего изумления, вперемежку с недоверием. Он уставился помутневшим взглядом на плаху с мечом; зрачки его глаз расширились от невыразимого ужаса почти на всю радужную оболочку.

К Эрнану подошел Гастон.

– Боюсь, ты переиграл, дружище. Сейчас его хватит удар.

– Монсеньор, - обратился Шатофьер к кастильскому принцу.
– В указе короля, брата вашего, дозволено казнить ваше высочество каким угодно способом на мое усмотрение, а значит, и путем отделения головы от туловища. Я полагаю, что это больше всего соответствует вашему высокому сану, но если вы придерживаетесь иного мнения и предпочитаете...

Он не договорил, так как в это самое мгновение Фернандо наконец преодолел оцепенение и с неожиданной прытью набросился на него. Однако Эрнан не терял бдительности и молниеносным ударом в грудь оттолкнул принца от себя - тот споткнулся и упал. Вспомнив о своих обязанностях, кастильские гвардейцы подхватили его и поставили на ноги.

– Это неправда!
– заорал Фернандо таким неприятным визгливым голосом, что Гастон не смог удержаться и с отвращением сплюнул.
– Неправда! Это не я, это Инморте! Он отравил брата... Это он сделал, это не я! Он, он виноват! Я тут ни при чем... Не трожьте меня, отвезите меня к брату, я ему все расскажу... Вы не имеет права! Не надо...

– Что он такое несет?
– пробормотал Гастон, бледнея.
– Короля УЖЕ отравили?!

– Стало быть, так, - невозмутимо ответил Эрнан и вновь обратился к Фернандо, который, брыкаясь и извиваясь, скулил: "Отвезите меня к брату! Я ему все расскажу!": - Когда это случилось? Когда дону

Альфонсо дали яд?

– В начале августа... Не делал я этого...

– А кто?

– Трухильо, помощник главного кравчего. Инморте его подготовил... Это он, он! Я не подговаривал...

– Медленнодействующий яд, - прошептала графиня и быстро подошла к ним.
– Что это бы за яд?
– спросила она у Фернандо.

– Я... Я ничего не знаю... Это все Инморте! Это он, он!..

– Когда должна начаться болезнь?
– отозвался Эрнан.

– Я не...
– Вдруг в глазах Фернандо зажглись слабые огоньки надежды.
– Я знаю, как помочь брату! Везите меня к нему! Я знаю противоядие, я спасу его.

– Как?
– скептически спросила графиня.
– Какое вы знаете противоядие?

– Я скажу только брату. Он должен дать слово, что помилует меня... Вам я ничего не скажу! Отвезите меня к брату. Только ему...

Эрнан отрицательно покачал головой.

– Это исключено, монсеньор. Либо вы СЕЙЧАС скажете, и я даю слово, что отменю свое решение о приведении приговора в исполнение... если поверю вам. Либо вас казнят - немедленно. Ну!

– Я скажу только брату... Только ему, ему одному... Я не верю вашему слову, не верю! Вы подлый, бесчестный негодяй!..
– Поняв, что его уловка не сработала, он окончательно впал в панику.
– Господа гвардейцы, не слушайте чужака, везите меня к брату. Я спасу его!... Спасу... помогу... Везите меня к брату, пусть он все решит... Господа гвардейцы!.. Господа, не слушайтесь его... их... Не позволяйте им убивать брата вашего короля. Господа гва... Ну, прошу вас, господа! Спасите меня, а я спасу брата... Ну, пожалуйста!..

Однако ни один из тех, к кому так отчаянно взывал Фернандо, даже не сдвинулся с места. Гвардейцы хорошо знали злобный нрав первого принца Кастилии и полностью отдавали себе отчет в том, что если ему удастся выйти сухим из воды, он никогда не простит им своего унижения и постарается как можно скорее отправить их всех к праотцам. К тому же здесь они были в явном меньшинстве и не питали никаких иллюзий насчет того, какой приказ отдал граф своим воинам на тот случай, если кто-то предпримет попытку освободить Фернандо.

Эрнан вопросительно поглядел на графиню.

– Нет, - сказала Диана Юлия.
– Увы, слишком поздно. Противоядие, даже если оно есть у принца Фернандо, в чем я сомневаюсь, способно лишь нейтрализовать действие яда - но этот яд уже сделал свое дело. Он породил болезнь, и теперь нам остается возложить все надежды на Бога и на искусство лекарей.

Шатофьер жестом поманил к себе палача.

– Мастер, вы готовы приступить к исполнению своих обязанностей?

Палач утвердительно кивнул:

– Да, сударь, готов. Я получил от моего господина приказ привести приговор в исполнение именем его величества короля Кастилии.

– Так приступайте же, мастер.

Палач молча поклонился, воротился к эшафоту и поднялся по деревянным ступеням на помост. Фернандо вновь заскулил.

– Что ты делаешь, Эрнан?!
– опомнился Гастон.
– Это уже сверх программы. Дон Альфонсо не...

– Молчи!
– зашипел Эрнан.
– Я знаю, что делаю.

– А исповедь?!
– вскричал Фернандо, мгновенно прекратив изрыгать угрозы, мольбы и проклятия.
– А как же исповедь? Я хочу исповедаться своему духовнику. Везите меня в Толедо к моему духовнику.