Короли анархии
Шрифт:
Татум закашлялась, ее снова вырвало, когда я снял с нее форму и бросил ее на плитку у ног Монро.
— Что, черт возьми, с ней случилось? — потребовал он, срывая с себя футболку, когда тоже зашел в душ и поднял ее, чтобы она встала, пока вода смывала бензин с ее тела. Казалось, она все еще едва могла шевелить конечностями, но он крепко держал ее, и она прислонилась к нему, бормоча его имя, пока он ополаскивал ее волосы.
— Я не знаю, — простонал я, откидываясь на плитку и качая головой, когда усталость свалила меня с ног. Теперь, когда адреналин спал, я чувствовал
Монро выругался, когда Татум обвила руками его шею, требуя, чтобы он остался с ней, в то время как мое тело практически отказывало от изнеможения.
Я заставил себя выйти из переполненной душевой кабинки, сбросив промокшие штаны и боксеры, прежде чем обернуть полотенце вокруг талии и включить воду в ванне для нее, потому что душ не избавлял от этой вони.
Монро бормотал утешения Татум, прижимая ее к его груди, и когда я отошел, чтобы найти пену для ванн, чтобы добавить в воду, и избавиться от запаха бензина, я заметил записку, приколотую к ее блейзеру там, где он лежал на полу.
Бумага была мокрой, чернила потекли, но я все еще мог разобрать слова на ней.
Розы красные, а фиалки синие.
Тебе нужно осознать, кому ты на самом деле принадлежишь.
Я окутываю тебя пламенем и поцелуями на ночь.
Когда ты увидишь, что здесь на свету?
Я даю тебе шанс, а ты отнимаешь слишком много времени.
Теперь мне нужно действительно доказать что ты принадлежишь мне.
Моя кожа покрылась мурашками, когда я прочитал записку, и я поднял глаза, когда дверь ванной распахнулась, обнаружив стоящего там Сэйнта с адским огнем, горящим в его темных глазах.
Он молча протянул руку за запиской, и я без слов передал ее ему.
Я наблюдал, как он читал это, подергивая челюстью, и его взгляд остановился на Татум с таким явным беспокойством на лице, что у меня внутри все сжалось. Я никогда раньше не видел, чтобы Сэйнт на кого-то так смотрел, и я начал задаваться вопросом, что это будет значить для всех нас, когда он наконец посмотрит в лицо своим чувствам к нашей девушке.
— Кто бы там ни был, он давно ушел, — прорычал он. — Но Киан все равно все еще охотится.
— Это значит, что мы ошиблись, — указал я. — Тоби не мог быть преследователем. Он весь вечер был заперт в чулане уборщика.
— Я прекрасно осведомлен об этом, — сказал Сэйнт отрывистым тоном. — Киан собирается проверить, что он все еще там, и тогда нам нужно будет пересмотреть… все.
Ранее днем мы гонялись за Тоби по всему кампусу, забрасывая его сосновыми шишками, прежде чем запереть
Черт, если бы он не был виновной стороной, тогда мы действительно напрасно превратили его жизнь в ад. Мысль об этом мне не понравилась, и я сделал мысленную пометку придумать какой-нибудь способ загладить свою вину перед чуваком, прежде чем снова переключить свое внимание на нашу девушку. Прямо сейчас Татум была нашим приоритетом, улаживание отношений с Тоби могло подождать.
Сэйнт вернул мне записку и прошел мимо меня, наполнив ванну пузырьками и солью, которые достал из шкафчика.
— Она едва может оставаться в сознании, — прорычал Монро из душа, где все еще пытался смыть бензин с тела Татум. — Когда я поймаю того, кто, черт возьми, сделал это с ней, я убью его, нахуй.
— Теперь, когда я здесь, со мной все будет в порядке, — сказала Татум, но ее слова были невнятными, и я на это не купился. Я предположил, что наркотик украл у нее страх, что было уже кое-чем, или, может быть, просто она действительно чувствовала себя в безопасности здесь, среди нас. Это кое-что уже да значило.
— Я разорву их на части, кусочек за кусочком, пока они не начнут молить о пощаде, и я сделаю так, чтобы это длилось так долго, как я смогу, прежде чем покончу с ними, — прошипел Сэйнт, долго глядя на нее, пока она прислонялась к Монро. — Я схожу за уксусом, чтобы избавиться от этой вони.
Он повернулся и вышел из комнаты, а я нахмурился, прислонившись спиной к раковине, мой взгляд был прикован к Татум, в то время как Монро покрывал поцелуями ее волосы и крепко обнимал. Казалось, она почти без сознания, и ужасающие мысли о том, что могло бы с ней случиться, если бы я не нашел ее, поглощали меня.
Никто из нас не стал расспрашивать Сэйнта, когда он вернулся в комнату с бутылкой белого уксуса и широко распахнул дверь душа, прежде чем втереть его в кожу Татум. Если он говорит, что это избавит от запаха бензина, то я ему верил. Сэйнт знал о подобном дерьме гораздо больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал, и я был уверен, что она хотела бы сделать все возможное, чтобы избавиться от этого запаха.
Когда он закончил, он выключил душ, затем забрал ее из рук Монро, не дав ему возразить, и отнес в ванну.
Я поднял бровь, когда Сэйнт забрался в нее полностью одетый, держа Татум на руках, и начал мыть ее средством для мытья тела с ароматом меда и ванили, которое ей нравилось, как будто это была самая обычная вещь в мире
— Тебе следует раздеться, — пробормотала Татум, теребя его рубашку и расстегивая несколько пуговиц, прежде чем ее рука снова замерла, как будто даже это было ей трудно сделать.
— Прекрати пытаться раздеть меня и позволь мне позаботиться о тебе, — проворчал Сэйнт, но озабоченное выражение на его лице выдавало его беспокойство, несмотря на язвительный тон.