"Короли без короны"
Шрифт:
– - Его светлость написал, что вы командуете ротой, хотя до сих пор состоите в чине лейтенанта. Возьмите этот патент, юноша, и заполните его сами.
Лейтенант, а точнее, уже капитан де Бретей принял из рук министра патент, но не сдвинулся с места, какое бы нетерпение не читал в глазах господина де Бельевра.
– - Что еще?
– - недовольно переспросил генеральный интендант.
– - Мое поручение, монсеньор, -- почтительно, но твердо промолвил Александр.
– - Что ж, -- министр задумался.
– - Я могу дать вам заемное письмо на пятьдесят тысяч
– - Двести, -- поправил де Бельевра юный шевалье.
– - Сто, -- хмуро возразил министр. Поскольку эта была именно та сумма, на которую рассчитывал командующий, Александр смиренно склонился перед генеральным интендантом, всем своим видом давая понять, что покоряется воле, которая выше его.
– - И торопитесь, капитан, там вас ждут, -- Бельевр патетически махнул рукой за окно, словно именно в луврском дворе маялся маршал де Бриссак, тоскливо разглядывая окна министра. Молодой человек непроизвольно повернул голову вслед за жестом Бельевра и генеральный интендант финансов обомлел. Только сейчас он понял, что юный офицер очень красив.
Господин де Бельевр задумался. А почему бы и нет? Свет не сошелся клином на шевалье де Бретее. Этот вояка был сообразителен и хорош собой, и если он его поймет -- ей Богу, он устроит судьбу юнца!
– - Послушайте, шевалье, -- медленно и многозначительно заговорил министр.
– - Я хотел бы вам чем-нибудь помочь -- если вы, конечно, готовы меня понять. С вашим умом и внешностью... Нет-нет, я не жду от вас ответа прямо сейчас, приходите ко мне завтра, в это же время. И как следует поразмыслите, прежде чем на что-то решиться. Посмотрите в зеркало. И еще, шевалье, приходите не в таком...
Министр на мгновение задумался, подбирая слова поделикатней.
– - ... не в таком воинственном виде, -- наконец-то закончил он.
Патент, кошелек, заемное письмо... Александр вышел от министра с поклажей, обязанной привести в восторг любого нищего офицера, и, тем не менее, его настроение было весьма далеким от радужного. Шевалье де Бретея все еще помнили при дворе и даже более того -- за прошедшие годы его имя обросло таким количеством легенд, что бывший паж сам себя не узнавал. Капитан не знал, что и думать, обнаружив, что неприязни к шевалье Александру при дворе проявляется все меньше, а вот восторгов -- все больше. Может быть, прежде господин де Бельевр обращал на шевалье де Бретея не так уж и много внимания, однако сейчас готов был подвигнуть молодого офицера на то самое, от чего тот уже бежал пять лет назад. Словно сомнамбула Александр подошел к большому зеркалу, украшавшему приемную министра, и в полном остолбенении уставился на собственное отражение.
– - Вот он, господа, вышел!
– - раздался за спиной офицера радостный голос Келюса.
– - Вы только взгляните, оборванец вообразил себя Антиноем!
Шевалье Александр непроизвольно сжал кулаки.
– - Сударь, не надо смотреть на зеркало с таким испугом. Это то же самое, что и лужа!
– - издевательски сообщил Можирон.
– - Только много больше и дороже.
– - А, по-моему, господа, он просто любуется
Александр стиснул зубы и взвесил в руке кошелек. Если внутри золото -- значит, он получил не менее тысяч ливров, полугодовое жалование. Негусто. Молодой человек припомнил обрывки разговоров, упоминания о большем бале через десять дней и озабочено сдвинул брови. Может быть, он и успеет привести в порядок лицо, но как быть с руками? А, черт, плевать! В конце концов, для чего-то в Париже существуют перчаточники!
– - ... а цвет-то цвет -- ужас! Хотел бы я знать, каким он был изначально...
– - задумчиво сообщил Сен-Мегрен.
– - Держу пари, коричневым.
– - Коричневый он сейчас, -- не согласился Сагонн.
– - А раньше был синим.
А вот наряд придется шить, мрачно думал Александр. Как раз синий. Или лучше белый -- с золотом. И каким-то образом уложиться в тысячу ливров. Господи, да стоит мне назвать свое имя портному, и он не захочет взять с меня ни су... и будет хвастать по всему Парижу, что у него одевается сам шевалье де Бретей, и заработает на этом десять тысяч... Нет, не стоит афишировать свое прибытие раньше времени.
– - Коричневый, синий, -- пожал плечами Можирон.
– - Давайте спросим у оборванца. В конце-то концов, почему бы нам не устроить суд Париса?
– - Ну, ты скажешь, -- фыркнул Келюс.
– - Он и слов-то таких не знает. И потом, Парис был красавец и принц, а этот -- просто пугало.
Это вы плохо знаете мифологию, господа!
– - промелькнуло в голове шевалье де Бретея. Иначе бы помнили, что вторым именем Париса было имя Александр, а с шевалье Александром шутки плохи...
– - Ну и что?
– - удивился Можирон.
– - Зато мы можем заключить пари, а проигравший подаст пугалу пол ливра... На баню!
Молодые люди расхохотались. Александр прикрыл глаза. Все! Хватит! Я представлюсь прямо сейчас. Нет, не сейчас. Месть -- это блюдо, которое подают к столу холодным. Через десять дней. На балу. Так будет эффектней... Украшения возьму у старого Моисея. Да под мое честное слово он увешает меня драгоценностями с головы до ног! Явиться на бал и улыбнуться королю -- проще простого! И через две недели я стану герцогом и маршалом. Через месяц эти щенки отправятся в Бастилию. Через два -- они будут умолять меня отпустить их в армию. А через год я приглашу их к этому самому зеркалу и предложу им посмотреть на себя... и на меня... рядом...
Александр открыл глаза и содрогнулся. Боже, на кого он стал похож? Нахмуренный лоб, жестокая складка губ, ненависть во взгляде... Красота шевалье не исчезла, но стала устрашающей. Юноша несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять ярость и дрожь рук. Еще раз взглянул в зеркало. "Уймись... Успокойся, -- сказал он собственному отражению.
– - Это только слова... не больше... Не станешь же ты из-за глупой мальчишеской болтовни... из-за чужой дурости... рушить то, что строил пять лет?".