Короли и Звездочеты

Туулли Лана Борисовна

–  Вы такой сильный, - продолжала наезды девица, проводя пальчиком по плечу героя.

Тот хмыкнул и скорчил рожицу, дескать, отрицать не буду, а подтверждать сам боюсь.

–  Ой, а что у вас там, - дочка Курезадова заметила слабый золотистый отсвет, мелькнувший в кулаке героя ее грез.

–  Да так, пустяки, - попытался уйти от настойчивых расспросов Октавио.

–  Покажи, - требовательно протянул руку Волков.
– … те, - добавил он, натолкнувшись на прищуренный, тяжелый взгляд своего «добровольца».

Тот нехотя разжал кулак,

показывая весьма оригинальную золотисто-желтую татуировку на широкой, как лопата, ладони.

–  Подарок невесты.

–  Невесты, - фыркнула «нежный пэрсик» и, оскорбившись, оставила мужчин в покое.

Вечер катился своим чередом - юнцы смеялись, наперебой рассказывая какие-то шутки и вспоминая общих знакомых. Их, оказывается, друзья предупреждали, что в степи есть режимный объект с очень негостеприимной охраной, а вы, оказывается, такие душки и лапушки… «Душка и лапушка» Прытковецкий, разомлев от горячих взглядов девчонок, показал, как умеет балансировать пирамидой из консервных банок и выигрывал пари, показывая, как он, оказывается, умеет поедать тушенку, Октавио в ответ жонглировал тремя факелами, пугая подступающую темноту огненными сполохами. Старушка Курезадова, сорвав с белоснежной головы черный плат, станцевала лезгинку под пиликание мобильных телефонов, а ее сын в помрачении рассудка, не иначе, выставлял на стол вино и деликатесы, даже не спрашивая, могут ли его гости всё это оплатить.

–  Чего?
– не понял Прытковецкий сердитого взгляда начальника.

–  Я говорю: хватит пить! Ночью нам работать надо!
– напомнил Волков.

–  Так это ж ночью, - безмятежно ответил Октавио, наполняя пластиковый стаканчик рубиновой влагой.
– А сейчас, пока светло да шумно, они все равно не сунутся.

–  Кто - они?
– тут же спросил Прытковецкий.

Волков велел придержать языки.

Ветер нес в полынную степь смех и перебор гитары, девчонки принялись танцевать, отчего у «сержанта Октавина» выступил застенчивый румянец и он шепотом на ухо поведал Волкову, что даже будучи с дипломатической миссией в Омаре такого непотребства не видел… Хотя хороши, чего тут скажешь… Вечер был теплый - и невозможно было поверить, что кому-то из веселящихся людей не суждено дожить до рассвета.

–  Ты у меня попляшешь, - пообещал Лот, пытаясь перехватить Черно-Белого так, чтобы когти и зубы оказались по одну сторону от руки. Кот извивался, как червяк, причем червяк сплошь покрытый острыми крючками, стальными лезвиями, хитрый, упорный и изворотливый:

–  Мяуконький… неу наудоуу…

–  Надо, еще как надо, - решительно ответил Лотринаэн. В одном из боковых помещений он обнаружил огромную емкость с водой и сейчас собирался перейти к «водным процедурам». По-хорошему, Кота, после оргии, которую тот устроил в состоянии валерианового опьянения, следовало утопить. Единственным доводом против этого, вне сомнений, угодному хоть какому-то из многочисленных богов поступка, было соображение, что Кот - такая же жертва стечения обстоятельств и перемещения в чужой мир, как и сам Лотринаэн.

Волшебник перехватил Черно-Белого правой рукой - за шкирку, а левой - за спину и решительно окунул в таз с холодной водой.

–  Ммммяяууу!!!
– заорал кадавр, пытаясь вырваться.
– Моуукроууу!… Спяуситее!!… Сливоук добаувьте!…

–  Пожалуй, надо еще раз, - решил Лот и повторил операцию, с трудом отказавшись от искушения продержать Кота под водой до полной остановки конвульсий.

–

 Ты что делаешь?!
– панически закричал кто-то. Секунду спустя нескладный юноша - тот самый, в очках, которого Лот видел целую вечность назад, в чахлой березовой роще, - выхватил мокрого Кота из рук оторопевшего полуэльфа.
– Что ты делаешь?!
– и уставился на Лота сквозь толстые стекла очков взглядом полным праведного гнева.

–  А… а что, этот Кот - твой? Глюнов, Александр - я правильно запомнил?
– справившись с удивлением, спросил Лот. Неужели ему повезло, и нашелся абориген хоть и странный, но не пьяный и относительно вменяемый?

–  Да, запомнили-то вы правильно. Только зачем вы Кота мучаете? Смотрите, как он испугался! Дрожит весь, бедняга…

–  Так это ваш Кот!
– обрадовался Лот.
– Вы сами его сделали?

–  Сделал? что значит - «сам его сделал»? Я не селекционер, не генетик, совсем нет, я палеонтолог, а Кота этого я нашел. Сам. Он у гаража у нас на Объекте сидел, вот я и подумал, что бедняжка умрет с голоду, если его не кормить…

Хитрый Кот тут же изобразил умирающего и жалобно простонал, закатив для пущего эффекта глазки и отбросив все пять конечностей в разные стороны.

–  А я думал, что наконец-то мне повезло, - разочарованно и печально протянул Лотринаэн.

–  То есть, - не унимался господин Глюнов, - Как хорошо, что есть над кем поиздеваться? Пошли, зараза пушистая, - повернулся Сашка, чтобы уйти. Напоследок он испепелил суровым взглядом Лота.
– Сейчас я отнесу тебя Курезадову… Он там, наверное, шашлыки делает, - мечтательно протянул Сашка.

–  Меняуу? Зау что меняуу в шаушлык?
– немедленно ожил Кот и единым прыжком вырвался на волю.

Некоторое время Глюнов стоял, застыв посреди подземелья памятником гномам-первопроходцам, открыв рот и вытаращив глаза. Лотринаэн обошел молодого человека, сам окинул придирчивым взором помещение. Ужас, просто ужас - серые каменные стены, и ничего более. В большом зале подземелья хоть зелень кое-какая теперь имеется, да и следы кошачьих когтей создали неповторимый орнамент… на всех подходящих и подвернувшихся поверхностях.

–  Воды… можно?
– прохрипел Глюнов.

Лот радушно вылил на молодого человека весь тазик, в котором до этого топ… купал Черно-Белого.

–  Спасибо, - пробормотал Сашка, отфыркиваясь.

–  Может, еще чего-нибудь?
– заботливо поинтересовался Лот.
– Могу предложить листья пустырника…

–  Вяулеуурьянки!
– сунулся Кот.

Глюнов чуть не потерял очки и собственную челюсть.

Лотринаэн, сжалившись, отвел юношу в главный зал и усадил за стол. После недолгого размышления предложил порцию «ментального стимулятора».

–  Он… разговаривает!
– прошептал Сашка, в благоговении таращась на Черно-Белого Кота.
– Он… разговаривает!…

–  Значит, не вы наделили это создание такой чудесной способностью?
– с сожалением переспросил Лот.
– Очень, очень жаль.

–  Почему - «жаль»?
– не понял Сашка, с паническим ужасом продолжая смотреть на кадавра. Тот, догадавшись, что стал центром внимания, игриво, как шаловливый котенок, принялся катать по полу разорванные куски «змеиной шкуры», которая до недавнего времени лежала в красном шкафчике. (То, что сделал Кот с ведерком, Лотринаэн надеялся когда-нибудь забыть).