Короли и Звездочеты
Шрифт:
– А… - подал голос Сашка.
– Чего тебе, Глюнов?
– голосом детсадовской нянечки, у которой исчерпались запасы терпения и вот-вот подойдут к концу свободные горшки, спросил Волчановский.
Лукин сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не вмешаться.
– А вы не заметили, что с Серегой что-то не так?
– с наивным выражением физиономии спросил Глюнов.
– Ты не представляешь, - издевнулся в ответ Догонюзайца.
– Заметили!
– Уведите гражданских из места проведения операции!
Лукина и Сашку тут же заботливо оттерли в сторону - проще говоря, проволокли двадцать шагов по большому коридору и велели сидеть тихо в развилке между кладовкой и лабораторией аналитической химии.
– Да нет же, - пытался объяснить Глюнов, но никто, кроме Евгения Аристарховича, его не услышал, - почему Серега стал на египетского фараона похож? Я имею в виду - где и как он успел раздобыть этот черный парик? И почему у него глаза черные, всё жизнь карие были… кажется…
Что произошло дальше, Сашка видел только мельком, в половину глаза и запотевшей от сбившегося дыхания линзы очков.
Дверь в лабораторию распахнулась рывком, но на этом успехи команды Волчановского и закончились. Буквально через секунду один из охранников заорал: «Плавлюсь! плавлюсь! меня отравили!», размазывая по лицу и одежде густую фиолетовую жидкость с резким рыбным запахом - стеклянная плошка была закреплена на дверном косяке в лучших традициях боевых пионерских дружин.
В бегущих на него людей Серега кинул бутылку с красной жидкостью. Кинул легко, изящным, кошачьим в своей пластичности движением; полет бутылочки закончился громким звоном разбившегося о потолок стекла и еще более сочным матом Догонюзайца, на которого попали осколки и остатки кетчупа.
Здесь надо сказать, что бутылочка, до того, как стать химическим оружием, простояла в генетической лаборатории шесть лет - Журчаков поспорил со своими друзьями-конкурентами из ближнего зарубежья, что сумеет повторить знаменитые опыты по самозарождению протобактерий и вывести из полимерных молекул искусственных красителей, стабилизаторов, усилителей вкуса, эмульгаторов, разрыхрытелей, солей и прочего томатного сока пригодную к существованию форму жизни.
Всё остальное произошло очень быстро, буквально в несколько секунд. Волчановский только и успел, что еще раз напомнить - это ж псих, наш, Объектовский, обойдемся без оружия, он ведь всего-навсего ботан лабораторный, от него угрозы - меньше, чем от тети Люды, а один из охранников уже орал блажью - по полу лаборатории скользила пятнистая змея длиной метра два. Вторая змея свалилась на Волчановского, опрометчиво приостановившегося у стеллажа с правой стороны помещения. Третий расчетный номер столкнулся лоб в лоб с тяжелой полированной столешницей; она сорвалась с крепления на стеллаже и упала ему на ногу, частично лишив охранника возможности передвигаться и напрочь - способности адекватно оценивать действительность.
Атакующий номер четыре бросился на неподвижного Серегу, агрессивно вопя и намереваясь сразу же, с разбегу, ударить лаборанта пинком в живот. Барабанов увернулся - легко, будто
– Эй, Серый, - услышал Сашка голос Догонюзайца.
– Ты это… брось чудить, хорош? Успокойся, ладно? Это ж я, Вася Догонюзайца, мы с тобой давно корешим. Уж года четыре почти. Когда ты у меня сигаретку спросишь, когда я у тебя, а когда и водочки грамм двести на брата вместе раздавим… Серый, это ж я. Ты ж меня знаешь…
Голос охранника звучал осторожно, успокаивающе, умиротворяюще. Сашка рискнул высунуть нос из-за угла, увидел, как неторопливо приближается Серега к неподвижно застывшему Догонюзайца. Охранник наставил на Барабанова пистолет, целясь точно в середину грудины, и подглядывающий Глюнов просто физически ощутил, насколько напряжена, буквально до судорожного состояния, его рука.
Серега двигался медленно, крошечными шажками, и казалось, что его огромные черные глазищи смотрят сквозь пространство, не замечая стоящего на пути человека.
– Стоять!
– не выдержал Сашка.
– Серега, стой!
Он хотел, чтобы сработало так же, как тогда, когда Барабанов чуть не застрелился, или тогда, когда сцепились Лот и Громдевур, но на этот раз чуда не произошло. Серега чуть вздрогнул, и сделал еще один шаг; а Догонюзайца дернулся на Сашкин крик, отвлекся - и сразу же, заметив слабину противника, Барабанов атаковал. Он прыгнул на Догонюзайца сбоку, тот рефлекторно нажал на курок, но пуля ушла в потолок. К ужасу наблюдающего за дракой Глюнова, Серега набросился на Догонюзайца как дикий зверь, сипло и зло рычал, и не останавливаясь бил упавшего и пытающегося закрыть лицо и живот Догонюзайца, метя в колени и шею.
Один из двух оставшихся сторожить «гражданских» охранников не выдержал, и с воплем выскочив навстречу опасности, выпустил в Барабанова автоматную очередь; второй бросился на пол и попытался стрелять по ногам.
Нервничающий Лукин втянул любопытную Сашкину голову, чтоб не зацепило шальной пулей. А ведь могло бы - несколько секунд в коридоре бушевала самая настоящая перестрелка. Потом что-то скрипнуло, раздался звон гильз о бетонный пол, несколько шагов - и замерла тревожная тишина.
Выглядывать за угол, чтоб выяснять, что же случилось, очень не хотелось.
– Сейчас Волчановский выберется из лаборатории, - очень тихим, мертвым голосом пообещал Лукин.
– И они что-нибудь сделают.
– Ага, - стуча зубами от страха согласился Сашка.
– Что-нибудь…
Она оглядела добычу и довольно облизнулась. О да, смотрите на меня! У кого еще вы увидите такие красивые крылья, такую гладкую шерсть, потрясающую силу и великолепие? Смотрите на меня!