Короли ночи
Шрифт:
Повесть "Волки по ту сторону границы" Лион Спрэг де Камп отредактировал и дополнил по незаконченному рассказу и короткому обзору дальнейших событий Роберта Говарда. Эти записи нашел в 1965 году в пачке бумаг, оставленных Говардом, Гленн Лорд, литературной агент наследия Говарда.
Восстание распространяется, как пожар. В то время, как знать и солдаты в сверкающих доспехах нападают друг на друга на равнинах Аквилонии, вдоль пиктских границ бушует братоубийственная война между мятежниками Конана и вооруженными силами короля Нумедидеса.
Конечно, пикты не хотят
Перед вами рассказ о некоторых событиях в одной из охваченных восстанием областей, поведанный участником, уцелевшим в этой чудовищной бойне.
Глава I
Меня разбудил глухой барабанный бой. Я неподвижно лежал среди кустов, в которых нашел себе укрытие, — и навострил уши, чтобы понять, откуда несется этот шум: в дремучем лесу легко можно было ошибиться в определении направления.
Вокруг стояла тишина. Оплетенные вьющимися растениями колючие кустарники образовали надо мной зеленый шатер, над которым возвышались разлапистые ветви высокого дерева.
Сквозь зеленую листву не было видно ни одной звезды. Низко нависшие облака, казалось, задевали вершины деревьев. Луна скрывалась за тучами. Ночь стояла мрачная, подобная на черную ненависть и проклятие колдуна. Но для меня так было лучше. Если я не вижу своих врагов, значит, они тоже не смогут выследить меня.
Однако ужасный барабанный бой долетал из унылой темноты до моего укрытия непрерывно и равномерно — бум-бум-бум! Монотонное биение скрывало в себе какую-то жуткую тайну. Да, в этом не было сомнений. Только эти барабаны могли издавать такой низкий, угрожающий, глухой рокот — военные барабаны пиктов, — если в них ожесточенно колотили раскрашенные дьяволы, делая опасными глухие леса по ту сторону границы.
Я тоже находился по ту сторону границы. Спрятавшись в убежище из колючих веток, я чувствовал себя одиноким посреди огромного леса, в котором голые дикари с давних времен были полноправными хозяевами.
Ага! Теперь направление глуховатых ударов барабана стало явным. Барабанный бой доносился с западной стороны и, как я решил, не с такого уж большого расстояния.
Я не думал, что идущий издали шум как-то касался меня. Ведь если бы лесные люди обнаружили меня, я давно бы получил кинжал в спину. Несомненно, барабанный бой сообщал не о моем присутствии. Но в его тревожном ритме чувствовалось нечто такое, чем не должен пренебрегать ни один чужеземец. В нем звучали предупреждение и угроза для всех незваных пришельцев, если они вознамерятся угрожать лесным полянам и одиноким хижинам, сделанным из стволов деревьев, растущих в этой первобытной глуши.
Доносившийся ритм предупреждал об огне и пытках пылающими стрелами, которые звездной чешуей летели из темноты, напоминал о кровавых топорах, разбивающих черепа непрошеных мужчин, женщин и детей.
Итак, я осторожно крался между стволами сквозь черноту ночного леса, иногда даже полз на локтях и коленях. Сердце мое тревожно вздрагивало, когда какая-нибудь ветка неожиданно касалась моего лица или напряженно вытянутых рук. В этом лесу, я знал, водилось множество змей, которые свисали с веток вниз хвостами, чтобы в случае необходимости упасть и обвить свою очередную жертву.
Однако существа, которых я выслеживал, были опаснее любых ползучих гадов. Барабанный бой становился все громче — я осторожно крался по направлению к нему. Я шел, словно по лезвию ножа. Вскоре я заметил красноватое свечение между деревьями и услышал монотонное бормотание дикарей, которое смешивалось с унылым ритмом барабанного боя.
Какая-то таинственная церемония происходила там, под черными деревьями. Вероятно, пикты расставили
Красноватый с расплывчатыми отблесками свет исходил от костра, вокруг которого, подобно чертям вокруг адского огня, сидели черные фигуры пиктов. Были видны только их смутные очертания.
Я прижался к стволу могучей лиственницы и стал наблюдать за поляной, на которой сидело сорок или пятьдесят пиктов в одних набедренных повязках. Их тела были безобразно раскрашены. Соколиные перья в их густых черных волосах подсказали мне, что это дикари из рода Сокола, или, как иначе называют их клан, Онайага.
В центре поляны стоял простейший алтарь, сложенный из неотесанных камней. Я взглянул на него, и по спине у меня пробежали мурашки. Я уже видел такой алтарь — закопченный, забрызганный кровью. Однако тогда я видел его на пустой, безлюдной поляне. Мне никогда еще не приходилось быть свидетелем ритуала, совершаемого вокруг такого алтаря, но я слышал о нем от людей, побывавших в плену у пиктов и сбежавших от них, а также от случайных очевидцев ритуального зрелища.
Между костром и алтарем танцевал шаман в украшениях из перьев. Медленный, тягучий танец среди тьмы вызывал страх. Перья шамана тяжело колыхались в такт движениям. Черты его лица были скрыты зловещей алой маской, похожей на отвратительную морду лесного дьявола.
Ближе к алтарю сидел пикт с огромным барабаном, зажатым между колен. Он ритмично лупил кулаком по натянутой на каркас коже буйвола, извлекая глухой грохот, который разносится по лесу, как отдаленная гроза.
Между воинами и танцующим шаманом стоял еще один мужчина. Вне всякого сомнения, это был не пикт: он приблизительно такого же роста, как я, а кожа его, насколько я видел в мерцающем пламени костра, была светлой. Набедренная повязка из шкуры дикого животного и мокасины составляли весь его наряд. Тело его было раскрашено, в волосах торчало перо сокола. Скорее всего, он был лигурианцем — одним из тех светлокожих дикарей, которые обитают в огромном лесу маленькими кланами. Они либо воюют с пиктами, либо живут с ними в мире, заключая союзы против сильнейшего врага.
Кожа лигурианца несколько светлее, чем у аквилонца. Пикты тоже имеют белую кожу, правда, немного темнее, чем у лигурианцев, но их нельзя назвать чернокожими, коричневыми или желтокожими. Черные у пиктов только глаза и волосы. Однако ни их, ни лигурианцев за западной границей не признают белыми людьми, потому что белым может считаться только человек гиборийской крови.
Я замер в кустарнике, решив посмотреть весь церемониал. Три воина вытащили в освещенный костром круг еще одного человека. Мерцающий свет костра осветил голого и забрызганного кровью пикта. В его растрепанных волосах торчало перо, указывающее на принадлежность несчастного к племени Ворона, с которым племя Сокола находилось в постоянной вражде. Воины подняли узника на алтарь, предварительно связав ему руки и ноги. Я увидел, как мускулы пленника напряглись в безнадежной попытке разорвать крепкие кожаные ремни. Шаман снова начал танцевать, выводя руками узоры над своей головой, наклоняясь над алтарем и обреченно лежащим на нем человеком. Барабанщик, словно сумасшедший, колотил в свой барабан.