Короли пепла
Шрифт:
– Они обязались. Присягой Магды, присягой Посвященного. – Он сказал это ради блага своей семьи. – Они пойдут с тобой.
Кейл молча кивнул. Все вместе они прождали, как им казалось, несколько часов – люди, которые научили Оско быть мужчиной, застыли в стыде или гневе. Его дядя вернулся с фамильной печатью, документами, передающими полномочия Магды новому наследнику, и стеклянным рожком красных чернил. Харкас последний раз посмотрел в глаза Оско и на спокойное лицо Кейла. Он поставил свою подпись.
– Я отбываю с принцем
Он попросил Асну отвести Кейла обратно из крепости вниз, к солдатам – которые уже согласились воевать в Пью, ничего не зная об измене – а после вернулся к своей жене, надеясь, что она еще не ушла в храм.
– Я отнял власть у моего отца, – сообщил он ей без предисловий. – Теперь я глава клана Магда. Ты будешь управлять всеми семейными делами от моего имени, пока я не вернусь, и после «размышлений» выберешь моего кузена Дуви регентом.
На лице Лиги отразилось удивление, но в остальном оно осталось прилежно-безучастным.
– Как скажешь, супруг. Но ведь ему всего шесть лет.
– Фактически ты будешь править вместо меня. – Тут он помолчал, не уверенный, как высказать все, что должно быть сказано – как должным образом предостеречь ее насчет предательства, насилия и смерти и объяснить, как далеко ей, возможно, придется зайти. – Моя семья… они этого не примут. Они могут попытаться убить тебя, или уничтожить документы, или что угодно еще. Я даю тебе полную власть делать то, что необходимо для сохранения контроля. Поговори со своей семьей, сообщи им, что они скоро добьются превосходства и что клан Магда пал. Используй все богатства нашего дома, убей любого, кого должна. Это будет нелегко.
Он знал, что произнес нечто безумное, ошеломляющее, невозможное. Лига встала из-за стола, отвлекшись от документов, которые строчила.
– Я понимаю, супруг. Я поговорю с моим отцом и братьями. Мы защитим Мезан. Изволишь ли что-то еще?
Оско моргнул. «Изволишь ли что-то еще»!
– Нет… нет. Ничего. Да хранят тебя боги.
– И тебя, супруг.
Он обнаружил, что лишился дара речи. Оско был неподготовлен к тому, чтобы воздать честь такой женщине. Он шагнул вперед и обнял ее, что казалось приемлемым, учитывая обстоятельства. Он собрал всю свою волю в кулак, чтобы сдержать слезы гордости.
– Нет лучшей жены во всем Мезане, – прошептал он. – Ты стыдишь меня. Стыдишь мою семью.
Ее руки обхватили его как полагается, удерживая, но не цепляясь и не дрожа.
– Твою семью – возможно, супруг, но не тебя. Никогда.
Он разрешил ей эту похвалу, не упрекнув, но только сегодня. А затем прогнал все эгоистичные соображения и отступил на длину вытянутой руки.
– Мы освободим наш город, Лига, во что бы то ни стало.
Она улыбнулась, на ее лице и в глазах были написаны поддержка и утешение. Оско
Идеальная жена.
Оско вышел из ее покоев – как он ожидал, в последний раз. Он обратил свои мысли к иностранному принцу, долгой и трудной дороге через вражескую империю, чужому морю и чужой стране. Он сильно сомневался, что снова увидит Лигу, по крайней мере, не в этой жизни. Но втайне – и да, не без эгоизма – питал надежду, что это все-таки случится.
– Я не смог бы их убить, – признался Кейл, когда друзья чуть ли не на руках вынесли его за городские ворота.
– Не смог бы или не стал бы?
Кейл взглянул на своего «друга» и ощутил неуверенность.
– Допустим, и так, и этак.
Он кашлянул, затем обдумал тот факт, что люди, которых они обсуждают на предмет смерти посредством чуда, были семьей Оско в полном составе.
– А ты бы попросил меня об этом?
Он думал, что знает ответ, но все равно хотел его услышать. Брови Оско нахмурились, и тот отвел взгляд.
Кейл знал, что это означает «да», но не понимал, что делать с этим знанием, и ощущал себя слишком паршиво, чтобы об этом раздумывать.
По сути дела, он в жизни не чувствовал себя настолько слабым. Внутри себя он мог удерживать лишь воду, а от ее питья у него кружилась голова – в такт волнам озноба и желудочных болей. Он подозревал, что отрава ушла из тела не полностью, и ему придется помучиться с ее остатками.
Он сразу простил Харкаса Магду за покушение на свою жизнь. Это была ошибка – заявиться сюда и позволить другим взять на себя такой риск. Кейлу даже в голову не пришло, что император может покарать, а то и уничтожить мезанитов лишь за то, что они помогли ему. Из-за этого он чувствовал себя дураком. Он знал, что воины тоже испытывают страх, а особенно старые воины с беспощадным умом – ведь они знают, как поступили бы сами.
Он огляделся и увидел сотни вышколенных убийц вокруг себя. Он увидел наемника, который умерщвлял ради забавы и наживы и который ранее в тот же день вполне мог предать его, и это не стало бы сюрпризом. А еще он увидел молодого мужчину, готового истребить всю свою семью ради идеи.
Все его друзья были солдатами либо союзниками солдат. И все же как мог он победить жестокость, не применяя жестокость? Он не имел, да и не ожидал ответа. Он будет убивать, чтобы установить мир, и надеяться, что его довод важен.
Но разве не ту же самую логику использовал Наран, чтобы подчинить себе народ Оско? Действительно ли существует разница? И каковы пределы для такого идеала?
Кейл вздохнул. Он этого не знал.
Прежде чем они покинули Малвей, он снова отправил свой дух вслед за Оско, навестившим жену, и услышал их слова непреклонной приверженности, а после наблюдал, как она прячет официальные свидетельства измены. Он даже задержался и понаблюдал, как она в уединении плачет, обхватив руками грудь, а затем облекает свои эмоции в мезанский камень, прежде чем вызвать стражу и слуг.