Короли пепла
Шрифт:
Но в глазах короля она увидела то самое железо, что делало его иногда великим, хотя и уязвимым – признак человека, не боящегося принимать решения и нести ответственность.
В непринужденной улыбке Аруна Кикай разгадала усилие спрятать хрупкую гордость. С нужной маской и подходящей наградой она, возможно, смогла бы понять его мечты, изменить его амбициозные замыслы и подчинить его будущее своей воле. Но по большому счету скорпион есть скорпион, а она еще не удостоверилась, что за зверь такой этот пират.
При этой мысли стало невозможно не взглянуть
– Можешь не торопиться, – сказал Фарахи. – А пока вы с варваром останетесь здесь, во дворце, как мои гости.
Пират улыбнулся, да и с чего бы ему не лыбиться? Теперь он в безопасности, уверенный, что богатейший человек в Пью готов принять его помощь. Вне всяких сомнений, он будет крепко спать, видя сны о богатстве.
– Разумеется. Очень великодушно, государь.
Кикай подумала, что как только Арун выполнит свое задание и если выживет, она, наверное, прикажет его убить. Одним ударом она бы и сэкономила кучу монет – или какое там нелепое вознаграждение хотел заполучить пират – и устранила бы угрозу.
Она сдержала улыбку, гадая, как именно ей поймать в капкан бывшего мастера чинга, но убежденная, что способ найдется. Есть и другие убийцы, другие низкородные люди с талантом, готовые сделать все необходимое, чтобы возвыситься. Эта мысль немного успокоила Кикай, и она откинулась в кресле, предвкушая гуся, о котором уже несколько дней хвалился главный повар. А затем подпрыгнула, когда великан наклонился вперед и подул на свой суп.
Арун и Фарахи умолкли, одинаково завороженные, а побледневший слуга заменил тарелку дикаря новой пиалой из разогретого на огне котелка.
Великан внимательно следил за этим действом, затем наконец поднял сей новый предмет посуды с кривой ухмылкой. Он отпил, несмотря на валящий оттуда пар, и большими глотками опустошил пиалу, впервые убрав свою ладонь с меча.
– Суп. Хорошо, – сказал он, почти правильно выговаривая звуки своим сильным, басовитым голосом. Услышав его, стоявший поблизости слуга уронил поднос с закусками, а великан улыбнулся. – Как молоко матери.
В наступившей тишине Кикай моргала и пыталась прийти в себя, поправляя салфетку на коленях. Еще через мгновение она вспомнила, что нужно закрыть рот.
Рока не был уверен, что именно он произнес. Он знал, что слова относились к вареву, но, учитывая реакцию матроны, мог с тем же успехом заявить, что на вкус оно как конская моча. Но это не имело большого значения. Суть была одинакова: я могу выучить ваши слова и догадаюсь, как их использовать. Сработало весьма неплохо.
После все присутствующие затараторили с ним, как будто при помощи той горстки слов он овладел их языком. Он ответил раз или два, но больше отделывался пожатием плечами да игнором. Затем его на время оставили в покое, и он съел череду новых необыкновенных
Теперь он сидел на краю роскошной кровати – похожей на ту, что нашел в доме богатого фермера у побережья Аскома. Непривычно набитый желудок весьма неприятно урчал, отнимая у Роки силы и заставляя его клевать носом.
Он провел пальцем по деревянным перекладинам кровати, а затем резным, плоским, прямоугольным кромкам и столбикам в углах. Довольно долго он лежал на ней, свесив ноги с края, пока не победило любопытство, и тогда он взрезал огромную подушку, покрывавшую все основание. Он хотел узнать, что делает ее такой мягкой. Ответом были перья, пуховые перья, как у новорожденных птенцов. Он подивился такой вещи.
Ему выделили собственную комнату, в которой, помимо кровати, также имелись «стенной шкаф», глубокое отхожее ведро на полу, гладкий стол с водой и фруктами в глиняных чашах и большое, незарешеченное окно. Ему даже оставили Орунов меч, а один из слуг вручил погремушку, жестами показав, что если позвонить в нее, он тут же прибежит. Рока почти заставил Букаяга его выгнать.
После «откровения» за ужином, что Рока умеет говорить, «Ки-кай» и «Фара-хи» – бывшие Длинношеяя и Головастый – устроили ему словесную атаку. Мертвецы в его Роще лихорадочно искали значения и звуки в списках слов, и хотя время текло медленней в мире живых, работенка выдалась трудной. Он растолковал этим двоим свое имя. Они представились в ответ. Знаний для чего-то большего ему пока не хватало.
Также стало ясно, что этот Орун пытался продать его – или уже продал. Почему именно эти люди должны платить деньги, Рока не знал, но эта порода владельцев казалась лучше, и если они будут кормить его и дадут ему время освоиться, этого более чем достаточно.
Он и заговорил-то изначально потому, что ему пришлось не по нраву, как его игнорируют – как отзываются о нем тоном, подразумевающим нечто несущественное, поглядывая на него, как на грубого гостя, опасливо, но не испуганно. Быть может, в их глазах он так и остался просто животным, но теперь, по крайней мере, он говорящее животное, и это наверняка что-то меняет.
В уме он снова и снова прокручивал все, что увидел и услышал за последние несколько дней. Потребуется время, чтобы все это понять. Но похоже, как минимум сейчас время у него имелось.
Спи, брат, нам будет спокойно в этом военном форте. Здесь не так, как в предыдущем.
– Мне тут не спокойно. Это место – тюрьма.
Но, брат, здесь ни цепей, ни решеток.
– Тюрьмы бывают разные. Уж тебе ли не знать.
Рока фыркнул, так как предполагал, что это правда. Он воспользовался тонким сложенным на кровати покрывалом, чтоб вытереть пот, затем выпил всю воду из своей миски. Он заметил, что в здешней воде совсем нет осадка, ни даже малейшего намека на грязь. Он понятия не имел, как местным это удается, но намеревался узнать.