Корона Дейлмарка
Шрифт:
И тут к ней снова обратился знакомый голос:
– У тебя прямо под ногами валяется потерянный кем-то заряженный пистолет, – сказал он. – Возьми его и…
– О, заткнитесь, пожалуйста! – откликнулась Маевен. – Киалан ранен.
– Морил! – негромко произнес Митт.
– Знаю. Я его услышал. – Морил поспешно склонился над квиддерой, пытаясь пробудить ее силу.
Митт ощущал, что эта сила собирается медленно – видимо, ее трудно было снова вызвать к жизни после такого короткого промежутка, да и крики и грохот сражения явно мешали.
– Я удостоверился в том, что Адон ранен. – Голос, разговаривавший с Маевен, звучал
– Да заткнись ты! – пронзительно взвизгнула Маевен.
Наконец-то ей удалось справиться с пряжками. Здесь были бинты… Где? Где же? О, вот они! Она взяла один из них и поспешила обратно. Что еще? Пистолет? Ах да. Вот он, прямо под ногами лошади.
Голос набрал мощи и превратился в грозный рев:
– Возьми его, глупая девчонка. Пристрели их всех и забери корону!
– Быстрее! – поторопил музыканта Митт.
– Нет! – отрезала Маевен.
И носком сапога она откинула пистолет как можно дальше.
Митт застонал. Наконец Морил подцепил четырьмя пальцами басовую струну и отчаянно дернул. Квиддера ответила глубоким медным звенящим гулом, как будто мальчик не ущипнул струну, а ударил в гонг.
Животное перед Маевен вдруг отплыло в сторону. Хотя оно все еще походило на настоящую лошадь, но очертания уже начали струиться, как дым, растекаясь коричневатыми струйками. А на месте лошади концентрировался призрак мужчины. Фигура в двенадцать футов, а то и больше, ростом расширялась от плеч к бедрам. Она походила не то на колокол, не то на грушу. Призрак оказался облачен в нечто вроде тоги. Он склонился над Маевен и уставился на нее злобными глазами, полуприкрытыми жирными веками. Под тогой ничего не было – Маевен ясно видела там пустоту! Но почему-то именно это было самым страшным в призраке. «И вот на этом я ездила!» – с ужасом подумала она.
Удивительное дело, но тот факт, что Маевен могла видеть его, ничуть не смутил Канкредина. Он прогремел:
– Я Единый! Ты должна беспрекословно исполнять все, что я прикажу!
Митт пошевелился, намереваясь встать. Призрачные глаза, прикрытые жирными веками, уловили это движение. Бесформенная рука, высовывающаяся из пустого рукава, сделала резкий жест, но в этот же момент Маевен бросила:
– Нет, ты не Единый. И тебе ни на одно мгновение не удалось одурачить меня! – Девочка дрожала от страха, но была очень рада, что смогла сохранить самообладание.
Высокая фигура еще ниже склонилась к ней. Длинные растрепанные локоны свесились по обе стороны лица, а огромные бесформенные руки вытянулись вперед. Митт почувствовал, что не в состоянии сдвинуться с места. Руки Морила, лежавшие на струнах квиддеры, застыли, неестественно изогнутые. Но Митту и не требовалось никуда идти. Он вобрал в грудь воздух и выкрикнул:
– ЙИНЙИНЕН!
И в следующий миг метнулся с места, разорвав незримые путы, и ринулся вперед, словно спринтер. Непостижимым образом ему удалось преодолеть расстояние, отделявшее его от Маевен, свалить ее с ног и прикрыть собой раньше, чем Аммет ответил на его призыв.
Налетел воющий порыв ветра. Он принес тучи мякины. Затем отовсюду с силой полетели больно
Все закончилось очень быстро. Призрак слепился в темный комок, который, впрочем, тут же разлетелся на мелкие клочья, втянувшиеся в воронку. А сам смерч замедлил вращение и исчез, широко разбросав по зеленой траве зерно и полову.
– Ты разделался с ним? – спросила Маевен.
– Не уверен.
Митт поднялся на колени. Не было заметно никаких признаков присутствия Канкредина. Медный звон, который Морил извлек из квиддеры, все еще отдавался в ушах и, казалось, не собирался утихать. Если бы Канкредин был поблизости, то он сделался бы видимым.
– Сдается, Аммету удалось ухватить лишь его часть, – тяжело вздохнув, продолжал Митт, – но, думаю, отсюда он убрался.
Маевен тоже поднялась. Все это время она так и держала в руках бинты. Корона все же сорвалась с головы Митта, когда тот кинулся наземь, и лежала рядом с ней. Девочка подняла широкий, тяжелый оранжево-желтый обруч. Он оставил чуть вытянутый отпечаток на слое зерна, усыпавшего траву.
– Я знала, что в этой лошади было что-то странное, – произнесла Маевен, когда они возвращались к путеводному камню под колючим градом из каменных осколков и зерна.
Морил вопросительно взглянул на них. Митт кивнул. Юный менестрель положил ладонь на пульсирующую струну, оборвав звук, а потом несколько раз согнул и разогнул руки, будто Канкредин вывернул их. За спиной мальчика Киалан изо всех сил стягивал вокруг раненой руки ремень Йинена, чтобы остановить кровотечение. Йинен тем временем рвал на полосы две рубахи – свою и Киалана, торопясь перевязать рану.
– Ну вот, загубили попусту две хорошие рубашки. – Лицо юноши вновь обрело цвет. Он взглянул на Митта. – А что случилось с короной?
Маевен поняла, что все это время несла ее в руках.
– Нагнись, – велела она Митту.
И никто из них не заметил, что шум битвы почти стих. Когда Митт пригнулся, а Маевен осторожно возложила корону ему на голову, к путеводному камню подошел граф Керил. Рассыпанное зерно громко хрустело под его крепкими сапогами. Он был слегка взъерошен и все равно не выглядел как человек только что из боя. Засунув большие пальцы под перевязь, на которой висел меч, Керил наблюдал за Миттом и Маевен.
– Вот это да, – протянул он. – Посылая тебя в Аденмаут, я предвидел пять различных вариантов, но, признаюсь, такое мне никак не могло прийти в голову.
Митт выпрямился. Он был немного выше Керила.
– Вы примчались, чтобы повесить меня, а заодно и удостовериться, что не случилось никакого восстания, – усмехнулся он. – Я прав?
– Повесить тебя? Это может оказаться наилучшим решением вопроса, – любезно заявил Керил. – Позволь-ка мне изложить мой взгляд на вещи. Север несколько лет непрерывно волновался из-за россказней о том, что Норет, дочь Единого, – он галантно поклонился Маевен, – отправится в путь по Королевскому пути, когда ей исполнится восемнадцать лет. И тут в Аберат внезапно прибываешь ты. Причем твое появление полностью согласуется со всеми древними пророчествами, и простонародье радостно приветствует тебя как объявившегося наконец нового короля…