Корона двух королей
Шрифт:
Десятки воинов за её спиной неслись во весь опор по узким улицам города, гремя подковами и звеня позолоченными, ещё не знавшими вкуса крови кирасами. Чем ближе эта воинственная сила приближалась к площади, тем сильнее дрожала земля под ногами собравшихся. Дрожали даже статуи богов, превратившиеся в пять исполинских камертонов. Дрожь была такой силы, что в ложе короля попадали на пол принесённые слугами кубки, забрызгав вином обувь гостей.
— Представляю, что происходит на поле, когда в бой идёт вся ваша кавалерия, — улыбнулся Эрнан, отряхивая капли вина с сапог.
Когда
— Гнев, нет! — потянула она за узду. — Медленнее! Медленнее!
Но бык уже выбежал из общего строя, едва успев развернуться и не врезаться в отхлынувшую толпу.
— Тихо! — умоляла его принцесса. Люди продолжали кидать в неё зерна, и Гнев всё больше терял над собою контроль. Согейр и Альвгред, почувствовав неладное, покидали свои агдеборги и повели своих быков по обе стороны от испуганного животного.
— Тише-тише, — заговорил Альвгред, наклонился и взял Гнева за один из рогов. — Отец!
Согейр сделал то же самое, что и сын, и тоже взял бычий рог со своей стороны.
Все трое повели Гнева в нужную сторону, чтобы он не вырвался и не встал на дыбы.
— Он перестаёт меня слушаться, — пролепетала Вечера, беспомощно вцепившись в узду, которой она уже не управляла. — Он вырывается.
— Спокойно, моя принцесса, — ответил Согейр. — Он не сможет вырваться, пока мы его держим.
— Все видят!
— Поднимите над головой агдеборг и приветствуйте толпу. — Быстро! — прошипел легат.
Вечера повиновалась приказу легата и подняла алое знамя над головой как можно выше.
— Улыбайтесь, — продолжал командовать Согейр, — пусть думают, что так и было задумано.
Будто чувствуя силу удерживающих его рук, Гнев перестал мотать головой и реветь и замедлил бег.
— Вот так, — приговаривал Альвгред. — Вот так, тихо. Хороший бык.
— Всё, я смогу сама, — сказала Вечера, когда круг кирасиров обогнул площадь и почти замкнулся. Впереди замелькала спина Марция, подгонявшего новичков, которые вели своих быков медленнее всех и потому нуждались в помощи более опытного наездника.
— Всё хорошо? — обернулся Рейес, когда круг воинов замкнулся и теперь все они описывали круги вокруг Агерат. — Я видел, Гнев вырвался вперёд.
— Всё хорошо, — ответила Вечера. — Зерно попало ему в глаз. Теперь всё хорошо.
Десять — ровно столько поколений королей сменилось со времен правления Ардо Роксбурга, и ровно столько кругов проделали новобранцы вокруг статуй богов, сверкая на солнце золотом и гранёными альмандинами на парадных кирасах. Десять кругов оглушительного рёва горниз и земной дрожи… казалось, статуи богов разлетятся на бесформенные камни. Десять кругов под рёв толпы и выкрики. Десять кругов, которые показались Осе вечностью.
Он уже стоял у перил, чтобы по окончании, когда кирасиры остановят
Король приказал себе не обращать на неё внимания. Возможно, это просто страх и боль сейчас пройдёт, хотя он знал, что это не так. Он знал, что вот-вот случится, но стоял на своём месте, томительно дожидаясь тишины, когда все глаза будут устремлены только на него.
— Будь что будет, — прошептал он, отдавая себя на волю богов, и выпрямил спину. Кирасиры остановили быков и разверзлись к ложе, площадь окунулась в долгожданную тишину. Все ждали слов короля. Осе поднял над головой кулак, и кирасиры последовали его примеру.
— Приветствую вас! — громко произнёс король, чтобы его голос был слышен во всех концах площади. — Теперь вы королевские кирасиры!
Вдруг его прервал едва слышный смешок внизу. Осе перевёл взгляд в сторону звука и увидел пятерых касарийцев из орды самратского кадерхана, которых оставил Тонгейр перед своим отбытием из замка. Все пятеро стояли чуть в стороне у лестницы, ведущей в ложу, и о чём-то перешептывались, ухмыляясь в сторону короля.
— Осе! — зашептала Суаве, заметя смятение на белом лице мужа. — Осе, не молчи. Они ждут.
Но король, как заворожённый, глядел в сторону орды, брошенной ему, как обглоданная кость нищему. Раскалённое кольцо сдавило голову Осе. Громкий вздох вырвался из его груди, он пошатнулся и вцепился побелевшими пальцами в резные перила. Толпа и кирасиры переглянулись.
— Корона опять показала характер? — шепнула Вечера Альвгреду.
— Ваша язвительность здесь неуместна, — резко осадил её Согейр, спрыгнул с Ревущего и бросился к ложе.
Когда он взлетел вверх по ступенькам, тело короля уже трясло.
— Где Гарай?! — крикнул Согейр Данке, пробиваясь сквозь придворных. — Быстро веди его сюда!
Тело короля вдруг неестественно выгнулось, напряжённое, будто все его мышцы скрутило судорогой, и Осе упал. Согейр не успел его подхватить, и он ударился виском об угол фигурных перил. Альмандиновая корона закатилась за кресло. Осе начал задыхаться. Из его глаз, будто молящих, чтобы его убили, лишь бы приступ прекратился, потекли слёзы. Суаве с ужасом глядела на своего мужа.
— Папа! — кинулась к отцу Ясна, но Влахос оттащил принцессу в сторону, чтобы её не зашиб Гарай, поспешивший на помощь королю.
— Держите его, — приказал он сбившимся в кучу у стены растерянным слугам. — Быстрее!
Слуги прижали тело короля к полу.
— Согейр, нужно разжать ему зубы.
Судорога усилилась. Кое-как легат ухитрился разжать зубы короля, и Гарай всыпал в рот Осе какой-то порошок. Эрнан, прячась за спиной жены, едва успел подавить смешок, когда потерявший над собой контроль Осе выплюнул почти всё лекарство в лицо легату.