Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было
Шрифт:
Еще одной целью «мусульманского мира», были расположенные на север от Хорезма земли, подвластные Кимакскому (Йемекскому) [158]государству татар.
Приведем здесь снова сведения Осман ибн Сирадж-ад-дин ал-Джузджани, перса: «615 г., (= 30.03.1218 г. — 18.03.1219 г.), когда Хорезмшах Мухаммед отправился истреблять племена Кадыр-хана Туркестанского, сына Йакафтана (Сакафтана) (?) йемекского [159], Туши из страны Тамкач [160]также пришел в тот край, и в течение суток у него происходил бой с войском Хорезмшаха, как это было изложено выше в рассказе о Хорезмшахе» ( 102, 13–14).
В английском издании В. В. Бартольда(!), а также в других зарубежных изданиях «об этих событиях в Тургайской степи» [161]говорится более конкретно, поясняет комментатор, и приводит выдержку из другой рукописи того же Джузджани,
Сам В. В. Бартольд также упоминает об этих событиях в советском издании: «В сообщениях о походах султана Мухаммеда б. Текеша против кипчаковупомянут поход султана в 615/1218–1219 г. против Кадыр хана, сына татарина Юсуфа (Джузджани, пер. Раверти, I, 267)» ( 8, 559).
Вспомним здесь также, что часть оппозиции Чынгыз хану, потерпевшая поражение в гражданской войне в Восточном Туркестане и в Монголии, бежала через верховья Иртыша в Дешт-и-Кыпчак (т. н. «найманы и меркиты») ( 53, 167). То есть, передислоцировалась на другие территории татарского мира — естественно, для организации и продолжения борьбы с монголо-татарами, соратниками Чынгыз хана.
Вот именно за этим «татарским войском», в «погоню» за оппозицией, и «отправился Джучи» по приказанию своего отца Чынгыз хана для утверждения власти Орды-Центра на западных территориях татарского мира — на землях государства Кимаков (Йемеков).
Натиск «мусульманского мира» на север был отражен Джучи и Кадыр-ханом вполне удачно, не смотря на то, что на стороне Хорезмшаха участвовали в данном столкновении и представители татарской оппозиции.
«Любопытно, что в 1218 г. хорезмшах направил в Монголию торговый караван, очевидно, не придавая значения битве при Иргизе» [162]— в ответ на следующее предложение Чынгыз хана, направленное незадолго до этой самой «битвы на Иргизе»: «Передай хорезмшаху: Я владыка Востока, ты владыка Запада! Пусть между нами будет твердый договор о мире и дружбе, пусть купцы обеих сторон отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные товары, которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои… ко мне» ( 31, 484).
А после битвы на Иргизе «Чингисхан снова послал хорезм-шаху драгоценные подарки, дабы установить отношения «мира, дружбы и добрососедства». Договор, наконец, был заключен и тут же нарушен хорезмийцами (там же, 484–485). Мы уже знаем из сведений Ахметзаки Валиди, приведенных выше, каким именно образом.
Видно, битва при Иргизе была быстро забыта Хорезмшахом, или кто-то убедил его в том, что это поражение было случайностью.
И в данном конкретном cjfy4ae, повод к войне 1219 г. дал «мусульманский мир» и первый удар был нанесен все-таки Хорезмшахом Мухаммедом — причем, по беззащитному населению: «Хорезмшах снарядился в поход, быстро отправился вслед за послом, чтобы предупредить весть его и захватить их (татар) врасплох, и продвигался вперед без перерыва. Так шел он, и, пройдя пространство в 4 месяца пути, прибыл к обиталищам их, но увидел там только женщин, отроков и младенцев. Он напал на них, забрал все и увел в плен женщин и детей. Причина отсутствия неверных в жилищах была та, что они ушли воевать с одним из тюркских царей, который назывался Кушлуханом. Сразившись с ним, они обратили его в бегство, забрали с собой его имущество и возвратились» ( 101, 7).
Как мог Хорезмшах знать, что основные силы татар воюют с «тюркским царем Кушлуханом» — то есть Кучлуком? Скорее всего, было между Кучлуком и Хорезмшахом какое-то согласование действий.
Но вот татары возвращаются, ничего дурного не ожидая встретить на родине, но: «на пути встретило их известие о том, что сделал Хорезмшах с оставленными ими дома. Ускорив ход, они настигли его прежде, чем он успел выбраться из их жилищ. Выстроились они к битве и совершили бой, какому подобнаго не было слышно. Длилась битва 3 дня да столько же ночей и убито с обеих сторон столько, что и не сосчитаешь, но не обратился в бегство ни один из них. Что касается мусульман, то они стойко дрались, ради защиты веры своей и зная, что коли побегут, то мусульманам не будет никакого исхода и они будут перехвачены, по дальности от своих земель. Неверные же упорно сражались за спасение своих людей и своего имущества. Дошло дело у них до того, что иной из них слезал с коня и пеший бился со своим противником. Дрались они на ножах и кровь текла по земле до такой степени, что лошади стали скользить по ней от множества ея. (Наконец) обе стороны истощили свои силы в терпении и в бою. Весь этот бой происходил с сыном Чингисхана, отец же не присутствовал в этой сшибке
Но вспомним, что до этого был случай, когда ограбили и перебили «партию купцов и тюрков с большим запасом серебра, бобров и др. вещей», прибывшую от татар в «города Мавераннехра: Самарканд и Бухару», и, мы помним, наместник Хорезмшаха по приказу последнего «убил их и отослал (Хорезмшаху. — Е. Г.), что при них было, а вещей было много, когда посланное прибыло к Хорезмшаху, то он разделил его между купцами Бухары и Самарканда и взял с них стоимость его (розданного товара)» (там же, 5).
И вот, «управившись с крепостью, он (Чингисхан) приказал составить себе список главных лиц города и их старшин. Сделали это и когда ему представили список, то он приказал привести их к себе. Явились они к нему и он сказал: «Требую от вас серебро, которое вам продал Хорезмшах; ведь оно (принадлежит) мне, отобрано у моих сторонников и (находится) у вас». Представил ему всякий, сколько у кого было его (этого серебра). За тем он велел им выйти из города и они вышли из города, лишившись своего имущества: ни у одного из них не осталось ничего, кроме платья, которое было на нем» (там же, 9).
Согласимся, что довольно сурово (судя по нормам современного уголовного права) поступил Чынгыз хан с теми, кто совершил преступление, которое квалифицируется в ныне действующем законодательстве как «приобретение имущества, добытого заведомо преступным путем». Наказание, постигшее купцов и знать, нажившихся на приобретении имущества убитых и ограбленных татарских купцов, на современном уголовно-правовом языке называется «конфискация всего имущества» и «административное выселение».
Но вот последующий грабеж мирного населения и акты насилия, описанные арабом логически никак не соответствуют предыдущему. Он взял картины убийств мирных людей, скорей всего, из привычных тогда «мусульманам» сцен религиозных столкновений в Восточном Иране, которые происходили как раз накануне описываемых событий, именно на рубеже XII–XIII вв. Как, например, в Рее (Тегеране), когда в результате резни между ханифитами и шиитами (мусульманские религиозные течения) из всего города «остался один квартал под названием Шафиитского, а он самый малый из кварталов Рея» ( 17, 279). Вот где не жалели не женщин, ни детей — а именно с ними и предпочитали воевать, как мы и видели из изложенного выше, некоторые «братья-мусульмане» из стран, подвластных Хорезмшаху.
Ибн аль-Асир, начиная свое пропагандистское произведение, обращенное к мусульманскому миру с призывом сплотиться против татар, то есть, либо раскошелиться на найм войска, либо самим вступать в ряды «борцов за веру», первым делом перечисляет «достоинства» враждебного народа, такие как отсутствие у них религии («поклоняются Солнцу при восходе»), семьи («к женщине приходят несколько мужчин и ребенок не знает своего отца») [164]и т. п., таким образом, подготовив своего читателя-мусульманина ( 101, 3–4) к надлежащему восприятию излагаемого далее.