Корона пастуха

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– Мои корни в Мелу и в нем моя сила, - ответила Тиффани.
– Мои кости станут частью него, как было с Бабулей Болит.

Ведьмы зашептались. О Бабуле Болит слышали все.

– И мои ботинки еще достаточно хороши. Я не стану больше спать в постели Матушки Ветровоск, и носить ее ботинок не стану.

– Я их заберу, когда буду пролетать мимо, - заверила Нянюшка.
– Есть у меня на примете молоденькая ведьмочка, которой они будут впору.

– Кстати, насчет молоденьких ведьмочек. Мисс Тик отыскала пару девушек со способностями. Можно ли отправить их в горы

на учебу? В будущем мне понадобится подмога на Мелу.

Ведьмы закивали. Конечно. Так и было решено: Нэнси Апрайт в "Я надену черное" и Бекки Пардон в "Я надену черное" отправятся под руку старших ведьм, чтобы усвоить основы своего ремесла.

Тиффани набрала воздуха в грудь.

– И еще я предлагаю поручить Джеффри присматривать за владением Матушки Ветровоск, - выпалила она. Нянюшка подмигнула ей в ответ.

Ко всеобщему удивлению, миссис Иервиг кивнула:

– Он очень приличный молодой человек и превосходно показал себя в деле. А уж коль скоро мы живем в век железных дорог, пора и нам дать дорогу новому. Да, почему бы, в самом деле, Джеффри не взять на себя заботу о владении Матушки Ветровоск - я имею в виду, о владении Тиффани. Конечно, он не ведьма, но он представляет из себя нечто намного большее, нежели мальчик-на-побегушках.

Тиффани отметила про себя, что ум миссис Иервиг заработал в другую сторону, и кто знает, может, ко времени следующей встречи она обзаведется каким-нибудь стажером мужского пола.

– Как ты его там назвала, Тифф?
– спросила Нянюшка Ягг.
– Умиротворитель? Значит, так и будем его называть?

Маграт тоже было что сказать:

– Веренс слышал, как он воодушевил стариков, и считает, что этот поступок достоин награды. Как насчет нового наряда?..

Несколько недель спустя лорда Вертлюга ждала самая большая неожиданность в его жизни: его третий сын горделиво въехал верхом в родовое поместье в сопровождении герольда [Шон Ягг при исполнении одной из своих королевских обязанностей.] с вымпелом Ланкра, реявшим на ветру. Тот же герб был вышит на его бархатном мундире и на попоне Мефистофеля.

– Посол Его Королевского Величества!
– объявил герольд и извлек из своей трубы несколько пронзительных звуков.

Мать Джеффри рыдала от счастья, а отец - человек, на которого умиротворение никогда не действовало, - кипел от ярости, когда ему пришлось склониться перед сыном, которого он всегда считал пустым местом. Однако никто не осмеливается оспаривать власть короны.

Впрочем, визит преследовал определенную цель. Когда завершились все требующиеся по этикету поклоны, расшаркивания и церемонии, Джеффри улыбнулся собравшимся и сказал:

– Отец, у меня невероятные новости! Многие жители нашего края считают себя совершенно позабытыми, но это не так. В большом городе есть такие люди, которые думают о наших бедах. Недавно они придумали нечто новое для... разведения кур. Молодые люди, чьим родителям хватает власти потакать их желаниям, - Джеффри постучал пальцем по носу, словно давая понять, что его отец знает этих важных персон, - поняли, что им больше не надо охотиться на лис, чтобы

защитить цыплят. Они изобрели курятник, совершенно недоступный для лисиц. Тебе повезло, отец: именно твое владение выбрали, чтобы испытать это изобретение.

Отец вспыхнул; брат Хьюго вскричал "Ура!" без особой причины, просто чувствуя, что кто-то должен это сделать. Джеффри взглянул на мать. Обычно она выглядела как женщина, которую так сильно подавляли, что она сама превратилась в ходячее приглашение к подавлению, однако теперь она выпрямилась, вскинув подбородок.

– Гарольд, наш сын творит настоящие чудеса, и сам король считает его другом, - гордо сказала она.
– И не надо так смотреть на меня, Гарольд. Сегодня мой черед говорить. И, между прочим, королева Ланкра пригласила меня погостить у нее, - добавила она удовлетворенно.

Мефистофель мекнул, и, едва лорд Вертлюг направился прочь, как козел повернулся к нему спиной и огрел копытами прямо по заднему месту, что сопровождалось громким пуком, который - почти, но не полностью - был скрыт за шумом падения тела.

– Очень полезный боевой козел, - пробормотал Мак-Тавиш, когда Джеффри приблизился, - и твой отец против него ничего не поделает.
– Он подмигнул.
– Только не с этой попоной, которая у него на спине. Правда, надо сказать, пахнет он своеобразно, даже хуже, чем раньше.

– Да, - сказал Джеффри, - зато он умеет лазить по деревьям, пользоваться уборной и даже считать. Он необычайное создание; он может превратить самый мрачный день в ясный и светлый. Просто как-нибудь посмотрите ему в глаза.

И Мак-Тавиш посмотрел. А потом поспешно отвернулся.

ЭПИЛОГ

Шепот Мела

Два дня спустя Тиффани привела одну из фермерских лошадей на холмы около фермы. Осень только вступала в свои права. В ясном небе кричали ястребы, и сквозь прозрачный воздух ясно виднелись вершины Овцепиков, покрытые снегом даже в это время года.

В этой части холмов, какой бы ни была погода, всегда можно было увидеть несколько овец; подросшие ягнята носились и топотали вокруг пасущихся матерей. Здесь находился приметный ориентир для тех, кто знал. Особое место для овец и пастухов. Место, где под дерновым одеялом лежала Бабуля Болит.

Виднелись только старые железные колеса ее фургончика да еще пузатая печь с трубой, но земля, земля здесь была священная. Тиффани приходила сюда всякий раз, как ощущала себя песчинкой в водовороте, но здесь, где ветер никогда не стихал, она чувствовала, что может справиться с чем угодно.

С помощью лошади и крепкой веревки Тиффани выворотила из земли вросшие колеса, тщательно обмахнула их и сложила вместе. Роб Всякограб предложил было свое содействие, но, получив отказ, удалился с озадаченным видом, бормоча что-то о ковах и о том, что бы он желал с ними сделать.

Назавтра Тиффани отправилась к мистеру Блоку, местному плотнику. Когда она была маленькой девочкой, он смастерил для нее кукольный домик; теперь ей нужен был домик побольше. Плотник обрадовался гостье, но поразился, узнав о цели ее визита.