Корона пастуха
Шрифт:
– Маграт, любовь моя, ведь это позор, если король не будет сражаться, - пробормотал он.
– Ты хороший король, Веренс, но это дело ведьм, - непреклонно отозвалась Маграт.
– К тому же, кто-то должен позаботиться о народе и о наших детях.
Пошатываясь под тяжестью доспехов, Маграт прошептала:
– Королева Иней, Королева из Королев, пусть сияет твой доспех.
И в тот же момент она ощутила себя сильнее, чем когда-либо прежде.
Одной рукой она подхватила арбалет, другой - метлу и почти слетела вниз по лестнице в Большой Зал, где остальные ведьмы, по большей части дезабилье, глазели на нее, строя дикие догадки.
– Подъем, девочки!
– взревела Маграт голосом королевы Иней.
– Вторжение началось, так что держите наготове свои метлы и теплые панталоны!
– Она встретилась взглядом с ведьмой, которая, ко всеобщему удивлению была уже наготове и одета с иголочки.
– Вас это тоже касается, миссис Иервиг.
В зале началась суматоха, но что-то пошло не так, и в определенный момент группка ведьм застыла на месте.
– Ну, что такое опять?
– воскликнула Маграт.
– Это всего лишь Длинно-Высоко-Коротко-Толстая Салли, у нее две ноги на одну штанину, - пояснила миссис Прост. Окруженная ведьмами, Высоко-Коротко-Толстая Салли - сейчас низкая и приземистая, как грозовая туча, - поставила ноги на землю.
– Я смотрела диаграммы, - сказала миссис Иервиг с неистребимым самодовольством.
– Предзнаменования хорошие.
– Ну, цена этим предзнаменованиям - пенни за десяток, - хмыкнула миссис Прост.
– У меня самой их полно. Мы же ведьмы.
И тогда дух королевы Иней, снизошедший на Маграт, сказал:
– Пора лететь.
Мефистофель осторожно тронул копытом Джеффри, спокойно спящего в амбаре мистера Бочком. Джеффри вскочил с соломенного тюфяка и обнаружил, что старики, которые ночевали с ним сегодня в старом амбаре, готовые к заварушке, уже поднялись и, поскрипывая суставами, справляют нужду в ведро. Большую часть вечера они провели за пирушкой и рассказами о старых добрых временах, когда все они были молоды, красивы и здоровы и не нуждались в том, чтобы посещать туалет так часто.
Им удалось убедить жен отпустить их, сказав, что они собираются просто бражничать и предаваться воспоминаниям. Жены, как и положено женам, обильно увешали их шарфами, варежками на веревочках и шерстяными шапочками с неизменными помпонами.
– Ну что, парни, пора испытать изобретение старины Смехача, - объявил капитан Миротворец, признанный военачальник.
Джеффри оглядел войско и вздохнул. По силам ли им предстоящая заварушка? Они ведь старики. Но потом он подумал: да, они старики, они уже очень давно старики, а значит, они многое познали. Например, ложь, коварство и, что самое главное, скрытность.
– Мы будем сражаться с ними в горах. Мы будем сражаться с ними в скалах. Мы будем сражаться с ними в холмах и долинах [Всего этого в Ланкре хватает, так что выбор поля боя был широкий. ]. Мы не сдадимся!
– взревел капитан Миротворец, и хор радостных голосов вторил ему.
– Им это не понравится!
– вскричал Хлоп Дрожь, потрясая в воздухе чем-то, что походило на ржавый штык и трепетало в его руке, как его собственное имя.
– Ох, как им это не понравится!
Мефистофель всхрапнул, когда Джеффри впряг его в повозку, которую старики еще с вечера нагрузили загадочными мешками, прежде чем предаться пьянству. Вместе они покинули амбар.
Капитану Миротворцу не пришлось напоминать своим солдатам о скрытности. Они уже скрывались. Крадучись, они двигались
Джеффри смотрел, как они вытаскивают конструкцию на поляну. Окруженная кустами, в полутьме она выглядела зловеще. Словно огромное насекомое, выжидающее момента.
Огромное насекомое с мерзким жалом...
Лорд Ланкин ликовал. Его эльфы плясали у круга камней, называемых Плясунами, порхали вокруг и метафорически показывая носы Трубачу, Барабанщику и Прыгуну - самым известным камням. Завеса истончилась, и чары эльфов... ужасали.
– Нас здесь даже не ждут!
– произнес лорд Ланкин со злорадством.
– Глупые людишки. Если мы пойдем вниз через леса, нам хватит одного броска, чтобы дойти до центра Ланкра. Полная луна на нашей стороне.
В серебристом свете луны эльфы двинулись по склону - некоторые пешком, некоторые верхом на лошадях, на сбруе которых позвякивали бубенцы. Однако, достигнув кромки леса, Ланкин увидел, как им навстречу вышел молодой человечек в сопровождении козла.
– Кто ты, мальчик? Отойди, - приказал Ланкин.
– Я принц эльфов, а ты стоишь у меня на пути. Убирайся прочь отсюда, если не хочешь познать мой гнев.
– Не вижу причин делать это, - сказал Джеффри.
– Мой вам совет, господин: ступайте туда, откуда пришли, иначе вам же будет хуже.
Лорд Ланкин громко расхохотался:
– Ладно, мальчик, так уж и быть, мы заберем тебя с собой, а когда мы вернемся домой, то сделаем с тобой много неприятных вещей. Ты будешь наказан за неповиновение принцу эльфов.
– Но почему, сэр? Я ведь не причинил вам вреда. У меня даже оружия нет. Может быть, мы сможем договориться? Кажется, я вас огорчил и прошу прощения за это. Мы ведь цивилизованные люди.
– Джеффри замолк - он пытался сплести паутину умиротворения вокруг них обоих, но это оказалось не проще, чем подружить камень с наковальней.
– Считай, что ты наступил змее на хвост!
– взвизгнул лорд Ланкин.
– Вот уж не думаю, - невозмутимо произнес Джеффри.
– Я знаю вас, господин, и много видал таких, как вы. Вы просто хвастун, а сколько хвастунов я успел повидать! Я знал их всю жизнь, и вы, поверьте, еще не худший из них.
– Ты ничто, мальчик. Мы все равно убьем тебя. И почему ты таскаешь с собой козла? Они безмозглые животные.
Джеффри почувствовал, что теряет самообладание. Он бестолочь. Личинка. Непутевый. Он снова ощутил себя беспомощным ребенком... Когда эльф заговорил, слова эхом отдавались в голове Джеффри: даже если мы сохраним тебе жизнь, какой в этом смысл? На этот раз это был голос его отца, и он застыл в отчаянии.
– Ты плачешь, малыш?
– вкрадчиво произнес эльф.
– Нет, - ответил Джеффри.
– А вот вам бы стоило.
Краем глаза он уловил вспышку огненно-рыжего. Клочок лисьего меха покачивался на кожаном шнурке на груди эльфийского лорда, и Джеффри ощутил ярость.
– Мы здесь не для ваших развлечений, - прорычал он, нечеловеческим усилием воли сбрасывая с себя чары.
Он щелкнул языком, и Мефистофель атаковал.
Это был стремительный балет. Мясорубка Смерти совершала один смертоносный пируэт за другим. Мефистофель пустил в ход и зубы, и копыта, довершив дело рогами. Лорда Ланкина швыряли, топтали и толкали со всех сторон сразу, и другие эльфы предпочли отскочить, чтобы не попасть в этот смерч.