Корона последней принцессы
Шрифт:
Но если после первой попытки убить Василису заказчик не остановился, а предпринял вторую, значит, последует еще одна! Мэрфи понял, что они с принцессой должны как можно быстрее покинуть Лондон. Ведь в качестве заказчика убийства мог выступать только один человек: герцогиня Зоя.
Журналист сидел в квартирке перед пишущей машинкой и дописывал очередную статью (он продолжал работать, публиковаться, жить-то на что-то надо), и вдруг зазвонил телефон. На проводе была Василиса.
– Пол, я хочу поблагодарить вас за чудные цветы и шоколадные конфеты! –
Мэрфи, который был на мели и не мог себе позволить послать принцессе корзину цветов и коробку конфет, встрепенулся, закричал:
– Не прикасайтесь к этим конфетам! Я тотчас выезжаю к вам!
– Почему не прикасаться? – услышал он голос принцессы. – Я уже съела несколько штук…
Затем связь оборвалась. Мэрфи бросился из дома, понимая, что убийца снова попытался отправить Василису на тот свет. Прибыв в больницу, он узнал, что Василиса находится при смерти – конфеты оказались нашпигованы мышьяком. Только быстрая реакция врачей и медсестер спасла женщине жизнь.
Пол решил не отходить от Василисы ни на шаг, поскольку был уверен, что герцогиня Зоя ни перед чем не остановится. А он не мог допустить, чтобы Василиса умерла!
Месяц спустя они наконец-то покинули Англию и направились в Париж. Василиса окончательно выздоровела, Пол же оберегал ее, как только мог. Новых покушений не было, однако журналист не сомневался: Зоя не отказалась от своих коварных планов.
Великая княгиня Розалинда обитала в Париже в просторном дворце, расположенном на берегу Сены. Мэрфи пожелал получить аудиенцию у ее высочества, что удалось с первого же раза. Оказывается, Розалинда была наслышана о дочке короля Георгия и сама хотела встретиться с ней.
– Я не рассчитываю на многое, – призналась Василиса перед тем, как отправиться к своей двоюродной бабке. – Последний раз она видела меня лет тринадцать назад. С моими родителями она была в ссоре, и кто знает, быть может, она так же, как и Зоя, намеренно заявит, что я никакая не принцесса, а самозванка.
Сомнения терзали и Пола, однако он не собирался отступать. И прихватил с собой фотографии королевской семьи, чтобы великая княгиня могла сравнить изображения Василисы в детстве с обликом той женщины, которая предстанет перед ней.
Розалинда приняла их в зимнем саду – облаченная в шлафрок и чепец, она сидела в инвалидном кресле посреди благоухающих орхидей и магнолий. Поднеся к глазам лорнет, старушка уставилась на Василису. Через пару минут попросила:
– Дитя мое, подойдите ближе!
Василиса подошла к ней, и великая княгиня жестом указала ей на скамеечку.
– Я уже получила пространное письмо от своей племянницы Зои, в котором она заклинает меня не принимать вас, – сообщила Розалинда. – Однако я хоть и стара, но еще не выжила из ума и делаю всегда то, что считаю нужным сама. Итак, дитя мое, расскажите о себе!
Василиса поведала обо всем без утайки. Старушка то и дело промокала глаза платочком.
– Деточка, помнишь ли ты, как я отхлестала тебя по щекам? За то, что ты съела все мои разноцветные драже…
– Тетушка, драже съела не я, а Миша, – улыбнулась Василиса. – Меня же вы наказали за то, что я научила вашего любимого попугая, Александра Македонского, говорить: «Привет, дуралей! Только тебя нам и не хватало!» И он выпалил это, когда вы принимали итальянского князя, просившего руки вашей младшей дочери.
Великая княгиня рассмеялась.
– О, мне не пришлось даже отказывать крайне неприятному субъекту, ибо он, разобидевшись на попугая, потребовал, чтобы несчастную глупую птицу тут же ощипали и сварили. Какое варварство! Когда я сказала, что не сделаю этого, он сам удалился прочь. И моя дочка избежала кошмарной участи стать его супругой. Скажи-ка, дитя, какое музыкальное произведение я более всего ненавидела, так как оно не получалось у меня, несмотря на многочасовые занятия у фортепиано?
– «Лунную сонату» Бетховена, – ответила, не задумываясь, Василиса.
Старушка раскрыла свои объятия и произнесла:
– Да, это ты! Я узнала тебя сразу же, однако боялась пока признаться, поэтому и подвергла тебя испытаниям. Ты – дочка моего племянника Георгия. Ты – принцесса Василиса!
Василиса обняла старушку, та расцеловала ее и сказала:
– Я молила Господа, чтобы слухи о смерти Георгия и его семьи оказались ложью. И все время надеялась, что кому-то удалось спасти. Теперь вижу: чудеса на свете случаются!
Пол Мэрфи с энтузиазмом заявил:
– Ваше высочество, вы должны официально объявить о том, что узнали принцессу! Тогда весь мир наконец поверит нам!
– Зоя боится тебя, милая моя, – добавила Розалинда. – И я уверена, что она узнала тебя тоже, но просто не хочет признавать. Однако достаточно и моего слова! Конечно, я сделаю заявление! Молодой человек, вы же сможете организовать пресс-конференцию?
Организация публичного выступления великой княгини Розалинды отняла несколько дней, и Пол считал каждую секунду: вот-вот исполнится его заветная мечта! Старуха являлась одной из самых уважаемых представительниц династии Любомировичей, была несомненным моральным авторитетом. Если она признает Василису, это сделают и другие. Тогда у Зои не будет больше причин покушаться на жизнь племянницы, потому что правда и так станет известна…
Слухи о том, что великая княгиня Розалинда признала в молодой женщине, бежавшей из социалистической Герцословакии, принцессу Василису, молнией разнеслись по редакциям всех европейских газет. Журналистов было даже еще больше, чем предполагал Пол. Реальность превосходила его самые смелые мечты.
Первой в переполненном конференц-зале одной из желтых парижских газет появилась Василиса в сопровождении Пола. Сразу же засверкали вспышки, и Мэрфи понял, что сделал верный расчет. Фотографии Василисы появятся во всех газетах.