Корона ветреных просторов
Шрифт:
Дети, наигравшись, убежали из комнаты на улицу, оставив мать и сестру наедине.
– Ты злишься и не хочешь со мной говорить? – продолжила после некоторой паузы Сэл.
Но всё, что могла произнести Мари в этот момент, – это вполне уместный при данных обстоятельствах вопрос, упавший словно камнем под ноги её дочери.
– Где ты была?
Напряжение, растянув свои путы, вовлекло их в битву поколений. На одной стороне дочь, недоумевающая и юная, на другой мать, злая и отстранённая, исход же всего не ясен. Сэл, подойдя немного ближе,
– Я была у Клер Фостер, – сказала она, утопая в неприкрытом сожалении. – Ей нужна была моя поддержка.
– О, видимо, нам твоя поддержка не нужна была? – прошипела мать, захлопнув первый упакованный одеждой чемодан. – Мы уезжаем к моим родителям. Эми, Генри и я.
Эта новость обожгла девушку так, словно в неё метнули раскалённый уголёк.
– А что, я больше не отношусь к вашей семье? – сорвалось с её дрожащих губ, словно в неверии в услышанное.
Она, нуждаясь хоть в каких-нибудь объяснениях, тут же присела на стул, стоящий в углу комнаты.
Мать, на миг остановившись, вновь окропила свои глаза слезами. В её руках была малюсенькая кофточка Генри, точно такую же когда-то носила и Сэлли.
– Ах, каким она была непоседливым ребёнком, – вспоминала Мари. – Только недавно бегала маленькими ножками по дому, а теперь такая большая, такая самостоятельная.
Она, прижав кофточку к груди, подошла к дочери и по-матерински обняла её.
– Ну конечно же, мы все семья, – сказала она, целуя чадо в щёки. – Но кто-то должен остаться здесь на время, – Сэл сидела с каменным взглядом, отстранённо смотря на стену перед собой. – Здесь Донни… Да и отец… – замолчала она.
– Он может найтись? – продолжила Сэл.
– Да, найтись, – покивала Мари, тихонечко отстранившись к окну.
Эми с Генри на улице прощались с Донни, обнимая её по-детски, с особой нежностью. Та, в свою очередь, не понимая ничего, лишь махала своим пушистым хвостом и изредка лаяла.
– Вчера приходил полицейский, – вздохнула Мари. – Они его ищут, но шансов мало.
Ладони Сэл сжались в кулачки, словно в них заключилась вся её боль. Глаза же, на мокром месте, покрасневшие и выпученные, смотрели только перед собой. Лицо матери она не могла больше видеть.
– И поэтому ты бежишь?
– Да, бегу, Сэл! Да, бегу! – выпалила Мари. – На мне трое детей!
– Двое! – огрызнулась Сэл.
– Я не хочу, чтобы они увидели это! Он мёртв! Все говорят об этом! – Мари отпрянула от окна и, уставившись испуганными глазами на Сэл, взяла её за руки.
– Что же, будем слушать всех?! Но не сердце?! – оттолкнула её Сэл.
– У нас один шанс понравиться моим родителям, – прошептала Мари. – Больше шанса не будет, – она упала, словно в бессилии, на колени, прямо у кровати, прикрыв мокрыми пальцами дрожащие губы.
– А как же бабушка Сара? Ты звонила ей? Её сын пропал, а ты даже не удосужилась позвонить. – Сэл смотрела так, будто не узнавала
Мари сама не узнавала себя. Она искала причины своего безрассудства, но все они были неубедительными.
– Понимаешь, – сказала она. – Мы давно с твоим отцом не получали вестей с острова Сейланн. Когда умер твой дедушка Олаф, бабушка Сара лишилась рассудка, да и, к тому же, она всегда меня недолюбливала.
Сэл не верила своим ушам и в недоумении таращилась на мать.
– Её сын пропал! – воскликнула она. – Ты не понимаешь?
– Не осуждай меня и не повышай голос! – предостерегла её Мари. – Даже к лучшему, что ты напомнила мне о Саре. Позвони ей и расскажи всё как есть. Только вот если она окончательно сойдёт сума, знай, я тебя предупреждала.
– Ты монстр, – дрогнула Сэл. – Надеюсь, в Драммене тебе будет лучше, но не надейся, что я прощу тебя.
Она покинула комнату так быстро, как будто не могла здесь больше находиться.
Вдогонку бессильная мать выкрикнула, что они пробудут дома ещё один день, впрочем, Сэл её уже больше не слушала.
Мари, словно угасающая свеча, потускнела и склонила голову на постель. Там ждал её ещё один несобранный чемодан, от которого пахло старой, высохшей кожей. На минуту ей показалось, что она предаёт Франка, предаёт Сэл своим бегством к родителям, но если её муж мёртв, разве не это самый верный выход из пугающей ситуации?
За окном полная страданий Сэл обнимала своих любимых малышей. Ей казалось почему-то, что больше она их не увидит никогда. Они же, не понимая ничего, думали, что их любимая няня в лице старшей сестры приедет к ним чуть-чуть позже.
Конечно же, Сэл очень злилась на мать и до конца не понимала её мотивов. Но расставаться вот на такой ноте ей нисколечко не хотелось.
«Мы семья, несмотря ни на что, мы семья», – думала она, наблюдая издали за поведением Мари.
Та же, в свою очередь, маячила опечаленным призраком по кухне, пытаясь забить холодильник всеми необходимыми продуктами.
«Был ли этот шаг откупом? – размышляла Сэл. – Нет, конечно, нет», – убеждала она себя.
Просто Мари так было легче.
Она никогда не сталкивалась с такими трудностями прежде, а столкнувшись, растерялась и запаниковала. Каждый ищет крепкое плечо, тем более огорошенная таким горем Мари.
Несмотря ни на что, она любила Сэл не меньше, чем Генри и Эми. Просто ей нужно было время, чтобы всё осознать.
Затем, по прошествии ещё одного дня, дня ожиданий и беззвучных молений, они покинули дом, превратившись в маленькие, размытые точки на пароме, уплывающем в голубую даль.
Последними словами Мари, перед тем как она села с детьми на паром, были слова, произнесённые словно неискреннее обещание.
– Чуть позже я приеду за тобой, моя дорогая, за тобой и Донни.
А потом, отвернувшись, она закурила, чего никогда себе не позволяла. Видимо, с горем так проще было справляться.