Корона за любовь. Константин Павлович
Шрифт:
Несмотря на это, в войсках хорошо знали, что Константин не потерпит никакого нарушения дисциплины и воинского устава, и старались солдаты, стремились командиры заслужить благорасположение своего требовательного начальника.
Кроме занятий с войсками непосредственно, было у Константина множество других дел. Ещё в первом году нового столетия он был утверждён председателем воинской комиссии,
Жёстко взялся Константин за наведение порядка в этой области. Все рекруты были возвращены в свои части, командиров, особенно преуспевших в воровстве и казнокрадстве, Константин жестоко карал.
К тому времени, когда он возвратился из Тильзита, уже не было воровства людей из полков и команд, хотя воровство казённого имущества и казённых денег всё ещё процветало. И если при Павле уже были искоренены порядки, при которых офицеры не являлись на службу годами, получая лишь жалованье, когда в строй являлись во фраках и с меховыми муфтами, то теперь об этом не было и речи. Армия не роптала, солдаты и офицеры только боялись нареканий со стороны Константина.
А скольких трудов стоило великому князю управление разными хозяйственными делами войска! Он старался привести всё снабжение армии к строгому порядку, обзавестись магазинами — хозяйственными складами — во всех войсках с особым тщанием. Тут пригодилась ему боевая и хозяйственная выучка великого полководца Суворова. И, наверное, недаром Константин слыл тогда в России самым деятельным способным организатором, конечно, по всем тогдашним понятиям...
Тильзитский мир дал России передышку — армия была истощена, казна пустела, очень много людей полегло на полях сражений. Необходимость мира понимали все, но лишь Константин выказал себя наиболее приверженным к заключению мирного договора. Он, выученик и сподвижник Суворова, яснее всех понимал состояние армии и был ближайшим советником Александра, страшившегося позорного и невыгодного для России мирного договора. Но если в Тильзите Александру пришлось при всех блистательных празднествах и пиршествах, испытать горечь поражения, бессилие перед огромной армией Наполеона, то уже при следующем свидании двух императоров, в Эрфурте, Александр показал себя твёрдым и неуступчивым.
Константин сопровождал Александра в его поездке в Эрфурт на свидание с Наполеоном.
Как отличалось это свидание от тильзитского! Константин часто наблюдал, как срывал с себя треуголку Наполеон, бросал её на пол и топтал ногами. Но Александр спокойно и негромко говорил:
— Вы слишком страстны, а я настойчив — гневом со мной ничего не сделаешь. Будем беседовать и рассуждать, или я удалюсь...
И Константин гордился братом, восторг умиления вызывал на его глаза слёзы.
Александр был твёрд и напорист, он приводил свои политические и экономические доводы хладнокровно, со знанием дела и отношений всех государств в Европе, и Наполеону ничего не оставалось, как заявить своему отозванному из России послу Коленкуру, который принялся было хвалить российского императора:
— Ваш император упрям, как мул. Он глух ко всему, чего не хочет слышать.
И как же радовался Константин за брата, когда услышал переданные ему эти слова: русский император становился всё сильнее и сильнее, требования его были справедливы. Но именно эта непримиримая позиция русского императора вызвала новую войну — со Швецией.
На этот раз Константин не поехал в армию, он был сыт по горло боевыми действиями, только издалека, из Петербурга, следил он за действиями армии, которую так тщательно готовил к битвам.
Лишь изредка наведывался он в полки, двигающиеся от западных границ к северным и проходящие мимо столицы. Инспектор армии не забивал о своих обязанностях.
ГЛАВА
Кто-то назойливо стучал по стеклу. Константин резко открыл глаза и, весь ещё во власти ночных сновидений, прислушался к настойчивому стуку. Низенькая горница в обычной, слегка почище, чухонской избе была ещё темноватой; железная койка великого князя поставлена была в самом углу, тут же были расстелены домашние тканые половики да стояло перед простенком между двумя окнами старое бюро, изъеденное жучками. Бархатные тяжёлые занавеси скрывали маленькие окна, всё-таки застеклённые, не в пример обычным крестьянским жилищам, довольствующимся слюдяными пластинами или воловьим пузырём. Но из щелей между шторами и рамами окна пробивался в комнату неясный рассвет, высвечивал белые, отмытые песком и кирпичной крошкой доски некрашеного пола, ложился на белёный потолок серыми, ещё неяркими полосами.
Константин вначале не понял, где он, что с ним и кто так назойливо долбит в окошко. Он приехал в этот Ревельский пехотный полк, чтобы провести инспекцию перед походом в Швецию, проверить состояние солдат и снабжение полка, его амуницию и готовность к боям.
Ревельский пехотный полк понравился Константину. Смотр выявил строгую дисциплину, что так любил великий князь, боевую выучку — полк уже прошёл с боями от австро-прусской границы почти до самых северных границ со Швецией. Солдаты были сыты и хорошо обмундированы — их лица сразу выдавали заботу командира полка, полковника Тучкова, о самочувствии последнего из солдат.
Константин погонял весь полк, проверяя его способность к перестроению, к боевой позиции, осмотрел оружие и остался доволен.
На вечернем сборище всех офицеров за ужином он похвалил полк и командиров и пожелал им побед. Сегодня утром, едва ли не на рассвете, он хотел уехать и приказал с вечера готовить коляску.
И вот теперь, до назначенного часа, кто-то тревожно и настойчиво будил его странным стуком в стекло.
Константин вскочил, готовый ко всему на свете. Со времени ужасной ночи 11 марта 1801 года, когда он увидел слегка подгримированный и готовый к осмотру труп отца, императора Павла, его не оставляла мысль, что и его, как отца, могут убить так же зверски, удавить на собственном шарфе, и впечатления той ночи всегда хранились на донышке его памяти.
Может быть, и теперь подстерегает его ужасная смерть — смерть наследника престола, может быть, и он кому-то встал на пути, как встал на пути развращённых дворян его отец?
Он осторожно подошёл к окну, кинул быстрый взгляд на низенькую дверь. Засов надёжно закрывал горницу, дверь была закрыта плотно, из-за неё не доносилось ни звука.
Константин слегка отогнул угол тяжёлой бархатной портьеры. Взгляду его открылось пустое пространство большой чухонской мызы, немного подготовленной к приезду наследника престола. Часовые мерно расхаживали по дорожкам, стояли по углам дома, и Константин несколько успокоился. Отогнув побольше штору, он увидел вдруг довольно большую чёрную птицу с серыми полосами на крыльях. Зацепившись острыми когтями за край резного наружного наличника, птица долбила толстым чёрным клювом по стеклу.
Великий князь никогда не был суеверен, мистические настроения не посещали его, как Александра, но сейчас он содрогнулся. Что бы это значило, почему такая большая чёрная птица стучит в его окно? Должно быть, принесла нехорошую весть? Он судорожно перекрестился.
Птица не улетала и продолжала долбить в стекло, издавая странный звук — словно бы острым концом палаша царапали окно.
Константин опамятовался: птица как птица, только что большая да чёрная. Определил, что это галка — серые полосы вдоль спины и сравнительно с воронами не очень черна. От сердца отлегло, и он хотел прогнать непрошеную посетительницу. Слегка приоткрыл низенькую створку, хотел было ударить по странной птице ладонью, но она нисколько не испугалась, мимо его ладони проскользнула в щель окна и спрыгнула с подоконника на белый, тщательно вымытый пол, уже отблескивающий в первых розовых лучах зари.