Корпорации «Винтерленд»
Шрифт:
— Теперь, надеюсь, нормально, — со вздохом произносит мужчина. — Звонил он в жутком состоянии. Я тут недалеко живу. — Он протягивает руку. — Зайдите на секунду — я все вам объясню.
Джина делает шаг вперед. «Больница, больница, больница», — отдается эхом в ее голове. И вдруг до нее доходит. У Марка был номер ее мобильного. Почему он не попросил этого типа позвонить ей или…
Она оборачивается.
Мужчина уже закрыл дверь и подпер ее собственной спиной.
Слушайте, — произносит Джина, — я думаю, мне лучше…
— Не-не, все супер, — подмигивает он. — Но нам придется погутарить.
Джина не отвечает. Сердце
— Где Марк?
— С ним все в порядке. Но я соврал: он не в больнице. Пока. Хотя, ручаюсь, он там, сука, будет, если не станет осторожнее.
— Где он?
— С ним все нормально. Не парься, э-э-э… — Он делает паузу, которая заполняется омерзительной ухмылкой. — Не забивай этим свою хорошенькую головку.
Боже, помоги мне!
Джине дурно.
Она отворачивается и делает несколько шагов вглубь склада. Больше всего ее волнует вопрос: одни ли они здесь? Есть ли кто-нибудь еще? Пока никого не видно.
Только офисная перегородка в углу да сложенные справа на платформах поддоны. Маленький погрузчик, Случайное барахло, разбросанное по полу. Деревянный ящик. Помещение ярко освещено; с потолка свисают блоки ламп дневного света.
Внутренний голос твердит: не показывай, что тебе страшно, не показывай.
— А ты-то кто такой? — нагло спрашивает она, опять повернувшись к нему.
Мужчина все еще подпирает дверь. Он осматривает ее с головы до ног.
— Я посланник, — отвечает он.
— Тогда передавай свое послание и выпусти меня отсюда.
— Не так быстро. — Он отступает от двери. — Бывают послания длинные и сложные. На их доставку уходит… больше времени.
Господи Исусе. Она держится из последних сил. И это после всех ее измышлений, сомнений, бдительности, порой доходящей до невроза, боязни быть сбитой с толку. Теперь еще и это?
— Где Марк Гриффин? — снова спрашивает она.
— В жопе. Я тебе сказал уже, мать твою, что все у него в порядке. Просто легкий, как это ты давеча выразилась, «посттравматический синдром». Правильно я излагаю? Типа психическое расстройство.
У нее сейчас глаза на лоб полезут.
— Вы прослушивали телефон? Господи!
Что-то пробегает по лицу мужчины — легкое раздражение, что ли. На себя? За неосторожность?
— На кого работаешь? — спрашивает Джина. — Шестерка!
— Заткнись, сука!
Теперь он точно взбесился. Джина не понимает, хорошо это или плохо. Она вообще не понимает, что творит.
И делает пару шагов назад.
— На Ларри Болджера? — спрашивает она, — Ты на него работаешь?
Мужчина смеется:
— Да ты, голуба, похоже, ни хрена не знаешь.
Он обходит ее медленно по широкой дуге, не отрывая глаз ни на секунду.
Джина поглядывает на дверь.
— Открыто, но я бы, милая, не рисковал. Далеко ты не уйдешь.
Она переводит глаза на него. Он достает из кармана пушку, помахивает ею в воздухе.
— На улице, — произносит он, — так ветрено, что никто и шороха не услышит.
Джине тяжело дышать.
Как там, кстати, — продолжает он и засовывает пушку обратно в карман, — говорилось в кино? — Он прикусывает губу и пару секунд вдумчиво ее пожевывает. — Точно. «В космосе никто не услышит твой крик». Помнишь?
Джина отступает еще на несколько шагов.
— Я просто собирался
Джина глазам своим не верит: он подносит руку к промежности, легонько нажимает и делает резкий вдох.
— Давай, — командует он, — снимай свою гребаную куртку. Пошевеливайся. У нас не вся ночь впереди.
— Господи, — шепчет Джина и разворачивается.
Прямо перед ней стоит маленький погрузчик. Ей неожиданно становится дурно, она склоняется вперед, вытягивает руки и опирается о бортик агрегата. Боится, что сейчас ее вырвет. Потом собирается и вдруг замечает: он лежит на лоснящемся сиденье погрузчика.
— О да, — произносит мужчина, подходя сзади. — Самое то. — В его голосе появляется легкое волнение. — Так и оставайся… в этой позиции.
Пока он подходит, Джина внимает каждому звуку, мысленно отсчитывая его шаги. Потом бросается вперед, хватает ломик обеими руками. Замахивается что есть сил и молниеносно вгоняет его прямо в яблочко — в бочину раскрасневшегося жирненького лица.
— Все дело во взгляде, — делится своими мыслями Рэй Салливан, — в восприятии. Теперь в постэнроновскую [57] , постабрамоффскую [58] эпоху мы не имеем права на глупости.
57
Enron— техасская энергетическая компания, одна из крупнейших в мире, с большим скандалом (фальсификация отчетности, офшорные схемы для сокрытия убытков и т. п.) обанкротившаяся в 2001 г.
58
Джек Абрамофф(р. 1959) — бизнесмен и политический лоббист, вовлеченный в ряд коррупционных скандалов (например, связанных с работой казино в индейских резервациях). Арестован в 2005 г., в 2006-м осужден, в 2010-м вышел на свободу.
Нортон смотрит на часы. Конечно, еще слишком рано. Он понимает, но терпение не его конек.
Он переводит взгляд на тарелку. К куриной печени он толком не притронулся. Вот еще отличие. Наролет никогда не снижал аппетита. Но может, дело не в налпроксе, может, он просто не голоден?
— Что там Айк [59] говорил, помнишь? Эта его фраза насчет Никсона? — Салливан разрезает артишок. — После финансового скандала в пятьдесят втором? Чист, как зубы борзой. Он-то понимал. Даже в те годы. Что говорить, Айк идиотом не был.
59
Аюс— прозвище Дуайта Дэвида Эйзенхауэра (1890–1969) — главнокомандующего экспедиционными силами союзников в Европе во Вторую мировую войну и 34-го президента США (1953–1961). В его администрации Ричард Милхауз Никсон (1913–1994) занимал пост вице-президента.