Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
«колхозы» достались мне не совсем законным образом. Хотя там все чисто! Короче, за
какой-то месяц я из преуспевающего бизнесмена стал практически нищим. Надо было
бабки за границу выводить, а я наивно полагал, что родина оценит мои вложения во
благо… Оценили… – он зло скрипнул зубами.
Факты казались вопиющими! Здесь можно было б развернуться. Но что стояло за
голословными обвинениями? Где доказательства?
Харитонов пожал
обрящете. Если что, он готов назвать конкретные имена и фамилии, предоставить записи
разговоров с вымогателями и другими сотрудниками правоохранительных органов, но
только после того, как Соболевой удастся собрать необходимый материал,
подтверждающий его слова. Так, чтобы на него не упало подозрение. Максимум, на что он
согласился – это быть одним из многих свидетелей, но не выступать в качестве
единственного пострадавшего и обвинителя.
Перед Аленой Соболевой стояла задача не из легких – со множеством неизвестных.
Не прощаясь, Владимир Леонидович расплатился за кофе и ушел, сказав напоследок,
что попробует объединить фронт единомышленников, которые поделятся необходимой
информацией.
Оставшись наедине со своими мыслями, Алена смотрела сквозь окно кафе, как
крупными каплями дождя плачет природа, наблюдая за человеческим грехопадением.
Вернувшись в редакцию, прошерстив Интернет и все возможные открытые
источники, Соболева быстро пришла к выводу, что собеседник не лгал. В первом
приближении рассказ Владимира Леонидовича был очень похож на правду.
Но вот дальнейшие беседы с операми «на земле», достаточно деликатные, чтобы они
не догадались об истиной причине любопытства, категорично отвергли версию о
возможной причастности некоторых сотрудников к фактам вымогательства.
Один так просто рукой махнул:
– Не заморачивайся, Алена. Ловят нас периодически. Все под статьей ходим.
Некоторых, и правда, за дело, а многих – сдают просто. Проводишь оперативную
разработку, всегда по лезвию ходишь, а потом вдруг адвокаты-умельцы все наизнанку
выворачивают, и ты из блюстителя закона в нарушителя одним росчерком пера
превращаешься. У любой медали же две стороны. И правда у каждого своя. Под каким
углом смотреть…
Другой, неопределенно пожимая плечами, заметил:
– Сейчас тишина. А вот несколько лет назад процессы судебные гремели. До
общественности-то обрывочная информация доходила, а мы в органах внимательно за
ходом заседаний следили. Тогда многих посадили, чтоб
потолку» дали. Чистка в рядах была – дай Бог! И следствие, и прокуратура, и полиция.
Даже ФСБшники под раздачу попали.
Еще один, подумав, рассказал:
– Коррупцию в органах свели к минимуму. Об организованных вымогательствах и
речи быть не может. Если такие факты вскроются – голова с плеч полетит. Это я про
руководство… Если допустим я, рядовой опер, с терпилы или фигуранта денег рубану, то
не только меня с работы турнут, но и начальника розыска, а может и начальник отдела без
кресла останется. Про уголовное преследование не говорю даже. Так что нас в рамках
профилактических мероприятий дерут – врагу не пожелаешь. Конечно, народ на земле все
равно щиплет понемногу, но без фанатизма. Времена, когда лавэ лопатой гребли, не взирая
на лица, прошли.
Их слова в пух и прах разрушали выстраиваемый Соболевой хрупкий карточный
домик. Люди, которым отказался подчиняться Харитонов, были обличены большой
властью и ничего общего не имели с рядовым составом. Стоило копать глубже!
6
Главред темой заинтересовался не на шутку. Его глаза загорелись азартом. Старый
волчара, почувствовав запах крови, только и произнес:
– Об одном прошу: аккуратней. На зыбкую почву вступаешь – не оступись.
Через четверть часа он положил перед Аленой два телефонных номера:
– Созвонись. Я обещал, что ты с каждым встретишься сегодня. Думаю, им есть, что
поведать об особенностях предпринимательской деятельности в Южноморском крае.
Первый собеседник оказался молодым человеком в сером костюме от Армани,
туфлях, пошитых по индивидуальному заказу, и дорогими запонками с изумрудами.
Соболева встретилась с ним на десятом этаже Делового центра, в офисе банка
«ТрастИнвестКапитал», в переговорной с кожаными креслами, за огромными окнами
которой гудел зимний город. Она уже знала, что собеседник – один из соучредителей
банка, курирующий вопросы безопасности. Федор Зацепин.
На входе у нее отобрали все личные вещи: телефон, цифровой диктофон, даже часы.
– Я встретился с вами только из уважения к Ринату и готов поделиться некоторой
информацией. Но не под запись! Так что прошу простить, что пришлось оставить все за
дверью. Только диалог лицом к лицу. Задавайте вопросы, я отвечу максимально честно.
Могу уделить вам, Алена, только четверть часа.
<