Корпорация "Приют"
Шрифт:
– А тебе есть в чём каяться?
– Есть, батюшка. Кровь на мне людская. Гневу и мести поддался. Как ребят в ночной стычке потерял, мстить начал.
– Кому же ты мстить начал, люду православному?
– Нет, племя дикое то было. Деревню их сжёг, а всех мужчин под нож пустил.
– Свят, свят, свят, - перекрестился священник и чуть позже добавил, - нет на тебе большой вины, Иван. Скверну людскую нужно калёным железом выжигать. Погрязли язычники в разбое и неверии. Может благодаря тебе ходят сейчас по тем дорогам православные люди безбоязненно
– Тяжело мне молодому со страстями плоти бороться. Грех прелюбодейства на мне лежит.
– С мужней женой прелюбодействовал или с девицей.
– С девицей, святой отец.
– Плохо, что без венчания лёг с девицей в постель, но и этот грех отпускаю тебе.
– Разреши, батюшка, дар преподнести во Славу Божию?
– с этими словами Иван достал из сумки завёрнутую в тряпицу икону Святой Богородицы в очень дорогой оправе и передал её священнику.
– Где ты взял это чудо, Иван, - спросил изумлённый служитель Господа.
– В Цинской Империи. Аглицкие флибустьеры корабль греческий разграбили, а там священник находился. Разбойники, не смотря на сан, ограбили божьего человека и жизни лишили. Икону потом голландскому купцу продали, у него я её и увидел и решил выкупить святую реликвию.
– Благодарю тебя, сын мой. Ты совершил достойное дело. Я буду молиться за твою душу, - крестя Ивана, сказал священник.
– Батюшка, прими ещё сто золотых червонцев на укрепление церкви нашей, - и Лапин передал ему кожаный мешок с монетами.
– Это достойное подношение, - не в силах больше удивляться, ответил священник.
После этого он попросил Ивана обождать в келье, а сам с иконой и деньгами куда-то вышел. Минут через двадцать батюшка возвратился уже с пустыми руками.
– Может быть, Иван, у тебя какие-нибудь просьбы есть ко мне? Говори, чем смогу, помогу обязательно.
– Святой отец, ты, наверное, знаешь, что в городе строится механико-техническое училище?
– Слышал такую новость.
– Сам понимаешь, для работы на заводах нужны грамотные люди, которые бы разбирались в механизмах, могли бы на них работать и чинить в случае поломки.
– Понимаю.
– Так вот, я хочу попросить тебя, святой отец, пока строится училище, не мог бы ты организовать при монастыре обучение отроков возрастом от тринадцати до шестнадцати лет? Чтобы когда училище будет готово, они бы могли читать, писать и считать. Большего не прошу. Да и всех подряд тоже не нужно учить. Если отрок тянется к знанию, то хорошо, из такого в будущем хороший мастер выйдет. А если нет у него желания постигать науки, это конечно плохо, но знания тоже даются не всем. Может у тебя на примете есть смышлёные подростки, на которых не придётся напрасно тратить время, потому что обучать детей в училище будут бесплатно?
– Обучить отрока ремеслу, чтобы он трудом праведным зарабатывал свой кусок хлеба -
– Много не прошу, святой отец. Хотя бы десятка три.
– Думаю, мне по силам найти столько смышлёных отроков. Как я понял тебе неважно, из какой семьи они будут? Вы и дворян и простолюдинов туда будете принимать?
– В училище всех будут учить.
– Хорошо, сын мой. Это всё?
– Ещё одна маленькая просьба, святой отец.
– Слушаю.
– Ты недавно сам сказал, что охрана моя пьянствует шибко. Хочу, чтобы ты их пристыдил немного. Делом им пора заняться. Деньги я каждому из них выделил на постройку дома. Негоже мужчине быть без кола, без двора. Но боюсь, что не успокоятся они и все деньги по кабакам спустят.
– А тебя значит, они не слушают?
– Да говорил я с ними. Головы опустят, говорят, мол, каемся, а потом по новой начинают. А у меня без них сейчас забот хватает.
– Хорошо, я поговорю с ними.
– Благодарю тебя, святой отец, - поклонился Иван и поцеловал священнику руку.
– Ну, ступай с Богом, - ответил тот и перекрестил Лапина.
Вечером Иван встретился с Агеевым и рассказал все новости, которые накопились у него за день.
– Ну, и как, - спросил Марсель, - тяжело со священником
разговаривать?
– Тяжело. Взгляд такой, будто насквозь тебя видит. Пришлось рассказать пару историй, которые нам повредить не смогут. Подаркам моим сильно обрадовался. Только я не понял чему больше, то ли иконе, то ли деньгам.
– А где ты на самом деле взял икону?
– На пепелище её нашёл, когда деревеньку сожгли. Как цела осталась, сам не знаю.
– А чего же правду не сказал?
– Нее, вдруг ещё бы подумал, что деревенька была православная. С пиратами как-то спокойней.
– Ну, раз тебе спокойнее с пиратами, пусть так и будет. Кстати, а ты знаешь, что батюшка ко мне сегодня приходил и просил твоих охранников угомонить?
– Пля! Я и сам мог бы тебя попросить.
– А что не так?
– удивился Агеев.
– Я попросил батюшку пристыдить пьяниц, а он решил на тебя мою просьбу перекинуть. Ну, и хитрец!
– А что, много ты им денег дал?
– По двадцать рублей. Остальные, сказал, отдам, когда дома себе построят. Хотя уверен, что у них и свои деньги тоже имеются. Но совсем не давать тоже было нельзя, взбунтовались бы ещё. Григорий всё там воду мутит. Не живётся человеку спокойно. Я сам дурак, но знаю, когда нужно свой зуд в заднем месте перетерпеть.
– Хех, - усмехнулся Марсель, - сравнил их и себя. Они себя чувствуют как десантники в день ВДВ. Думаю, ты за время путешествия не плохих бойцов из них сделал. Теперь они ничего не боятся, почувствовали свою силушку. Таких на коротком поводке держать нужно, а то сами на тебя бросятся. Тем более Григорий у них заводила, а они к нему прислушиваются.