Корпорация
Шрифт:
Тут же Дежнев подскочил к телефону, набрал номер и сообщил в трубку:
— Прибыл… вечером машину, как договаривались… ага, ага…
И едва он трубку положил, как девушка-социолог тронула его за рукав. В глазах ее, за толстыми-претолстыми стеклами очков, светилось тихое торжество, в руке же она держала листок, куда и тыкала наманикюренным пальчиком:
— Догоняем, Димуля…
И сразу газета была брошена и забыта, и группа ринулась к листку со свежими результатами замеров.
— Терских — тридцать четыре процента, — сообщил Дежнев, подымая глаза от листка, — Ларионов — двадцать
— Вау!… — понеслось со всех сторон, — Ура!…
— За две недели — на семь пунктов… Димка, у нас офигенные шансы!…
— Девять процентов разрыва, это ерунда, нагоним…
— А Терских-то ведь падает!…
— Ненамного, всего на два…
— Да если даже всего на два!… Это в разгар-то компании!… А что будет к концу, когда он со своей мордой просто всем надоест?…
— Сплюнь, не загадывай…
Дежнев же уже выбрался из комнаты и пересек коридор. В своем номере он первым делом схватился за телефон и набрал Москву.
— Привет, Димон, — ответила Москва ленивым голосом Кана, — Новости?…
— Новости, — бодро отозвался Дима, — Терских упал на два. Мы выросли на семь. Разрыв — девять.
— Хм… сказала Москва и замерла надолго. А, отмерев, сказала следующее, — Дим, вы там того… не увлекайтесь… шесть недель впереди… этак вы вообще губера замочите, — и в трубке тихо хихикнули, — А уроните Терских — выборы сорвете нафиг, а нам это, сам понимаешь, не нужно… нам процесс важен, Дим… не результат…
— Угу, — буркнул Дежнев, погасая, — я помню, помню…
24
11 сентября 2000 года, понедельник. Москва.
Теплый и ясный выдался день, и не дождило. Шины шуршали по высохшим тротуарам по-летнему, курили на крыльце Центрального офиса мужчины в хороших пиджаках и неброских галстуках, провожая благосклонными взглядами мимо спешащих блондинок. Здесь же, на крылечке, стояли и курили двое, вовсе на этих мужчин непохожие: мальчик лет тридцати с бачками и щипаной челочкой, девочка лет сорока в растянутом свитере.
— Ты, то есть, не в курсе? — уточнил мальчик, задумчиво почесывая впалый живот, — Блин, и я тоже… Звонит Артем. Приезжай!… Срочно!… А что у вас?… А там увидишь!…
— Та же хрень, — басом ответила собеседница и плечами пожала, — Тайны мадридского двора…
Тут подошел к ним третий, в джинсовой куртке и с волосами до плеч:
— Ждете?… А я думал, опоздаю… — он пожал парню руку, а женщине кивнул, — Григорий Янин, журнал «Портфель»…
— Анна Франк, — снизошла женщина, а в ответ на выпученные глаза нового знакомца пояснила, — Фамилия такая… не виновата я… — кисло улыбнулась привычной шутке, — «Финмаркет».
— Ну, тему вам тоже не сообщили? — ревниво осведомился новенький, — Или я тут один непросвещенный?…
— Все мы тут такие! — успокоил щипаный, снова почесал живот и предложил, — Давайте подниматься, что ли… скоро уже…
И они прошли внутрь.
— Пресса?… — спросил один из тех, кто был в пиджаке.
— Ну… — ответил второй, — Вот им сейчас сюрпризец-то будет…
Не прошло и минуты, как стали стекаться к офису все новые и новые личности, при первом же взгляде на которых становилось ясно, что в офисе этом они не работают и работать
В вестибюле их встречал один из ребят Артема Еремина, лысеющий юноша с длинной шеей, трогательно торчащей из тугого белого воротничка. Длинношеий улыбался сладко и испуганно, провожал к окошечку, где гостю выправлялся временный пропуск, провожал к лифту… На третьем этаже, у лифта же, пришедших поджидал второй юноша — низкорослый и коренастый, но необычайно шустрый — и провожал в конференц-зал.
Там хозяйничал Еремин. Кому-то жал руки, кого-то нежно обнимал, долго хлопая по спине и приговаривая: «Старик… сколько лет, старик!…», с кем-то обменивался визитными карточками и интимно уговаривал не стесняться, звонить, если что… Телеоператор с миллионом кармашков на кожаном жилете выставлял длинноногую камеру, у стола выступающих возилась унылого вида радиокорреспондентка, прилаживая микрофон, никак не желавший держаться в штативе… Здесь же прогуливающийся Леонид Щеглов нервно взглядывал на часы и с завистью — на Еремина: Тема, бывший журналист, опоздания пишущих предвидел и был спокоен, в то время как привыкший к воинской дисциплине Щеглов из себя выходил — сколько ж можно!…
Но вот наконец коренастый юноша нашептал что-то на ухо Еремину, Еремин — Щеглову, и Щеглов пошел вон, а журналисты стали рассаживаться, гомоня. Прошло еще две минуты, и в зал — через другие двери — вошли четверо.
Щеглов, приведший за собой троицу выступающих, жестом конферансье предложим им садиться, и они сели. Журналисты смотрели на прибывших с легким недоумением.
Двое, севшие по краям, каждому были знакомы — президент «Росинтера» О.А.Старцев, генеральный директор Снежнинской горной компании А.Т.Немченко. Посредине же оказался невероятной вышины молодой блондин с косой прядью на лбу и лицом сердитого ангела. Блондин явно нервничал, шевеля под столом длинными ногами.
Фигура эта была как будто знакома, мелькала, несомненно, где-то, да вот где ж?… Большинство журналистов, созванных на пресс-конференцию, специализировались на металлургии, и к этой отрасли долговязый отношения явно не имел.
— Добрый день, коллеги, — произнес Щеглов самым звучным из своих голосов и потер руки, — Спасибо, что согласились прийти. Тема нашей сегодняшний встречи — кадровые перестановки в Снежнинской горной компании.
По рядам собравшихся прошелестело, тотчас защелкали кнопки диктофонов, нацелились в блокноты авторучки.
— Представляю вам участников сегодняшнего брифинга. Президент корпорации «Росинтер» Олег Андреевич Старцев, — Щеглов отметил краем глаза легкий наклон старцевской головы, — Президент «Росинтербанка» Сергей Константинович Малышев, — тут кивнул и блондин, а журналисты поставили в блокнотах по закорюке, — и заместитель председателя Правления, первый заместитель генерального Снежнинской горной компании Адольф Тарасович Немченко.
Со своего места Щеглову хорошо было видно, как все собравшиеся вдруг совершенно одинаково подняли брови и заозирались кругом — не ослышались ли. Заместитель?… Это почему ж — заместитель?…