Корпункт

Прягин Владимир

— Согласен, — улыбнулся старик, — кое-что можно считать натяжкой и авторским произволом. Но как вы объясните свечение?

— С этим — да, непонятно.

— Самый загадочный знак обычно видит главный редактор.

— И почему так?

— Особенность восприятия. Ну вот есть же, к примеру, люди, у которых острый слух. А у нас — повышенное чутьё на уплотнения в магическом фоне.

Тут Иван вспомнил, о чём ещё следует спросить:

— Градоначальник вроде обмолвился, что все четыре знака должны сложиться в некую комбинацию. Ну и что, сложились уже?

— Ждём, — коротко ответил старик.

16

Утром

в понедельник Иван пришёл на работу.

Редакция располагалась в особняке, который соседствовал с обычными жилыми домами и не особенно отличался от них по виду. Лишь вывеска на двери выдавала, чем здесь, собственно, занимаются.

До начала рабочего дня ещё оставалось время — Иван специально явился раньше, чтобы сориентироваться на месте. Извлёк из кармана комплект ключей, которым его снабдили работодатели, отпер входную дверь и, миновав тесноватый холл, прошёлся по пустым кабинетам.

Из беседы с предшественником он знал, что штат еженедельника невелик: двое репортёров, фотограф, обозреватель (он же — врио главреда до приезда Ивана), машинистка, корректор, а также ведущая рубрики, где печатались объявления, шарады и прочая мелочёвка. Это, разумеется, не считая работников типографии, которая находилась на параллельной улице; туда можно было пройти через задний двор.

Его собственный кабинет помещался на втором этаже. Вдоль стен стояли шкафы со справочниками, картонными папками и подшивками «Вестника» за прошлые месяцы. К редакторскому столу был торцом приставлен ещё один, подлиннее, чтобы устраивать совещания.

Иван подошёл к окну.

Несмотря на подписанный договор и события последних трёх дней, он ещё не до конца свыкся с мыслью, что стал полноправным жителем здешних мест. Сам себе он казался случайным гостем-туристом или, в лучшем случае, корреспондентом, прибывшим в чужую страну. А редакцию, коли так, можно было считать корпунктом…

В дверь постучали с подчёркнутой деликатностью. Иван взглянул на часы — стрелка всё ещё подползала к отметке, обозначавшей старт трудовой недели. Кому-то из сотрудников, видимо, не терпелось.

— Войдите.

На пороге нарисовался парень слегка за двадцать, в отутюженном, хоть и скромном костюме. Иван догадался — это один из двух репортёров, недавно окончивший универ. Журфаков в этой реальности не имелось, и в газеты, как правило, набирали дипломированных филологов.

— Доброе утро, Иван Егорович! Извините за беспокойство — я люблю приходить пораньше, вот и сегодня тоже, ну и решил на всякий случай к вам заглянуть. Вдруг у вас есть вопросы…

— Да, Павел, спасибо. Если не трудно, попросите всех собраться сюда, когда они подойдут. Проведём летучку и познакомимся.

Энтузиаст с готовностью покивал и скрылся, а когда пробило девять утра, кабинет стал наполняться народом. Иван приглашал всех садиться и украдкой разглядывал. Обозреватель оказался седым неулыбчивым усачом, корректор — усталым дядечкой неопределённого возраста, машинистка — опрятной дамой под сорок. Фотограф, коренастый и краснолицый, походил скорее на кузнеца. Объявлениями заведовала девица в очках и мешковатом платье.

Собравшиеся смотрели на Ивана и ждали. Он внутренне усмехнулся.

Ох уж эти утренние летучки! Каждый, кто в них участвовал, знает, с какой скоростью обсуждение, стартующее всерьёз и по-деловому, скатывается в бессмысленный трёп на отвлечённые темы. «Пятиминутка» превращается в час, но участники продолжают сидеть, будто их одолели неведомые бациллы, заставляющие снова и снова переливать из пустого в порожнее и обратно. Сколько раз и сам он, Иван, поддавался этой заразе, чтобы потом, придя наконец в себя, галопом навёрстывать растранжиренное драгоценное время…

— Все в сборе?

— Нет Екатерины Антоновны, — доложил усач ровным голосом, — но она опаздывает всегда.

Павел-энтузиаст взглянул на него с укором, хотел что-то возразить — и сдержался, похоже, только из уважения к возрасту собеседника. Иван сказал:

— Ну и ладно, будем начинать без неё. Итак, коллеги, вы уже знаете — я ваш новый редактор, прямиком из старого мира. Зовут меня Иван Егорович, можно обращаться без отчества. Я вообще не сторонник лишних формальностей, отвлекающих от работы. А работать предстоит много — и мне, и вам. Мне даже больше — надо войти в курс дела, понять местную специфику…

Он сделал паузу, чтобы лучше сформулировать мысль, и усач-обозреватель спросил всё тем же бесцветным тоном:

— Вы полагаете, что наём человека со стороны был верным решением?

Иван послал его мысленно к училке-домовладелице, в клуб правдорубов-скептиков, вслух же кротко ответил:

— Я полагаю, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы обсуждать компетентность попечительского совета. Хотя не буду скрывать — назначение удивило и меня самого. И да, порой я буду допускать ляпы — без этого, к сожалению, не обойтись. В таким случаях прошу не стесняться и говорить мне об этом прямо…

Дверь отворилась, и в кабинет влетела обещанная Екатерина Антоновна — барышня немного постарше Павла-энтузиаста.

— Здрасьте, извините, можно? — выпалила она без пауз между словами.

— Садитесь.

Вошедшая была некрасива — широколицая, с причёской почти «под мальчика». Но некрасивость эта не смущала её нисколько — наоборот, демонстрировалась с явным и откровенным вызовом. В старом мире девицы с таким характером первыми стали носить штаны и смолить ядрёные папиросы. Здесь, однако, никто до этого не додумался, поэтому Екатерина Антоновна пошла от противного — юбка едва прикрывала зад, предоставляя всем желающим лицезреть крепенькие спортивные ноги. Павел, рядом с которым барышня села, тотчас же запунцовел и старательно отвернулся.

— Итак, — сказал Иван, — давайте займёмся практическими вопросами. Нанимателям хочется, чтобы «Вестник» стал более читабельным. Или, если без эвфемизмов, менее скучным. Посмотрим, что тут у нас…

Он взял свежий номер, вышедший в выходные, и полистал. Газета имела восемь полос формата А3, то есть примерно тридцать сантиметров на сорок с хвостиком. Дизайн, хоть и старомодный, Ивану в общем и целом нравился. Шапка с названием — без завитушек и прибамбасов, с широкими просветами по краям, благодаря чему не возникало ощущения скученности. Шрифт в статьях — крупный, междустрочные интервалы — солидные. В общем, чисто оптически читать «Вестник» было приятно. Что же касается содержания…