Корпус 38
Шрифт:
— Именно он меня интересует. Для тебя он — твой крестовый поход. Очередная ошибка правосудия заставляет тебя бороться со всей энергией, что тебе присуща. Он не извлекает из этого выгоды сознательно, он на это не способен. Словом, я думаю… Я предполагаю, что в Бретани ты нашла призраки его ужасного детства. Ты видела его мать? Скорее всего, настоящее ничтожество… И твое чувство к нему, к этой жертве, удвоилось.
Она делает паузу. Выдыхает дым. Потом продолжает. Без экивоков. Сюзанна боится того, что она скажет, и замыкается.
— Ты помнишь день,
Вспоминая, Сюзанна улыбается. Она снова видит отца. Учитель, которого две ученицы обвинили в приставаниях. Редчайшее обвинение для начала шестидесятых, когда еще не говорили о педофилии. Две маленькие дуры, которые играючи разрушили его жизнь. Отец, которому, несмотря на это, удавалось смешить Сюзанну, качая на качелях.
— И что дальше? — говорит она агрессивнее, чем ей бы хотелось. — Ты пытаешься мне сказать, что я могу ошибаться относительно Данте? Что я позволила ввести себя в заблуждение?
Ольга посылает ей быстрый взгляд, извлекая окурок из мундштука.
— Сначала один вопрос. Или даже два. Знаешь ли ты точно, каковы были отношения у твоего пациента с Анакондой? И знаешь ли ты, сколько времени они были вместе?
Звонок мобильника не дает Сюзанне ответить. На экране появляется имя Жильбера.
— Извини, — говорит она Ольге, отвечая на звонок.
Ольга наблюдает; Сюзанна хмурится, потом бледнеет.
— Три дня никаких известий! И только теперь ты мне звонишь. Скажи мне, что это не так! И все это время, я думаю, ты смазывал спину своей клиентке. Эта шлюха…
— …
— Потому что я все знаю. Как Эмма? Хотя бы о ней ты заботишься? С ней все в порядке?
— …
— У кузины? Просто прекрасно. Если когда-нибудь… Но… Ты уехал из Ля Боль?
— …
— А?.. В Париже?.. Дома?.. Хорошо… Это был Жильбер, — говорит она, отключаясь. — У него нет известий от Анжелики — предполагалось, что он проведет с ней отпуск, а он отпустил ее с подругой в Сан-Тропе… Лишь бы преспокойно остаться с этой… К тому же он повесил трубку посреди разговора, потому что позвонили в дверь. Наверняка она…
Ольга бесстрастно смотрит на нее сквозь сигаретный дым.
— Я думаю, ты поняла, что мы с ним не будем стареть вместе, как вы с Сержем. Расскажи мне лучше о Данте, это интереснее.
— Ты уверена? Ты меня вроде бы остановила.
— Меня удивляет, почему ты не предостерегла меня раньше. Итак, что ты хочешь мне сказать?
— А Анжелика?
— Анжелика? — вдруг пугается Сюзанна.
— Ты мало занималась дочерьми в последнее время…
— Ты права… Но не стоит меня за это осуждать.
— Я тебя не осуждаю.
— Я попробую обзвонить всех ее друзей, надо ее найти… В чем дело? У тебя озабоченный вид.
— Меня беспокоит этот другой. Безрассудно оказаться совершенно беззащитной.
—
— А эта статья, в которой говорилось о твоей идиллии с твоим пациентом?
— Что? Ты хочешь сказать…
— Представь себе, что он знает, кто ты, где ты живешь, что ты замужем, что у тебя две дочери. Получить такого рода информацию ничего не стоит для того, кто способен пятнадцать лет убивать, не возбуждая ни малейших подозрений. И представь себе, насколько велика вероятность того, что он ищет способа тебя устранить. Чтобы отрезать нить, позволяющую добраться до него, или чтобы отомстить, прежде чем погибнуть самому. И не пытайся убедить себя, что я преувеличиваю, что я беспокоюсь без причины, потому что я старею. Я никогда не была так проницательна, как сейчас. Поэтому не сиди тут, ищи дочь. И поменьше игры.
Сюзанна никогда не видела Ольгу такой жесткой. Для Сюзанны это неожиданный взгляд на события. Да, можно счесть, что Ольга преувеличивает. Но у старой наставницы не было репутации человека, который говорит необдуманно. Совсем недавно Ольга доказала, что ее интуиция и здравый смысл безупречны.
— Ты меня пугаешь. Мне пора.
Во дворе она кричит Ольге «до свидания», извиняется, просит попрощаться за нее с Сержем. Сюзанна не слышит, что отвечает Ольга. Сюзанна уже в машине. В зеркале заднего вида она видит старую даму — та подняла руку. Когда Сюзанна выезжает на дорогу, Ольга исчезает в зеркале. Так, как исчезнет вскоре совсем. Сюзанна жмет на газ.
Проклятый телефонный звонок, который напомнил ей о том, что у нее есть семья. Семья, которую она забыла в последние дни. В компании своих призраков. Своих больных, их психозов. И в компании Стейнера тоже. К которому она еще собирается вернуться. Она делает поворот за поворотом в идиллическом ландшафте юга Франции. Она берет телефон с пассажирского сиденья, набирает номер полицейского. Звонок соединяет ее с чем-то реальным. Стейнер.
И Анжелика. Отъезд в Сан-Тропе. Это всего в нескольких километрах от Гримо с его парком аттракционов, с его психопатом… И у Ольги не было времени объяснить, чт о она хотела сказать о Данте.
Еще будет время спросить.
Глава 29
За сладковато пахнущей стойкой две женщины лет пятидесяти-шестидесяти — одна смахивает на старую путану — и мужчина лет двадцати пяти, худой, лицо бледное, с оспинами, черные волосы подстрижены под «банан», из-под бейсбольной рубашки виднеется серебряная цепь на впалой груди. Над центрифугой под его рукой возникает аппетитный розовый шар, и мужчина, обнажая в улыбке испорченные зубы, жестом волшебника протягивает сладкую вату группе жаждущих детей. Одна женщина трудится над машиной, производящей вафли, другая наматывает на палочки ленты жевательного мармелада, зеленые и желтые, тяжелые и вялые, как змеи.