Корпус обреченных

Хай Алекс

— Программа танцев короткая. Час-полтора потерпеть, потом по домам.

— Я не уеду, пока не получу объяснений, — неожиданно серьезно проговорил Андрей, глядя на меня в зеркало. — Леша, я все понимаю. Мы подружились, уже даже сражались вместе. Я во многом доверяю тебе. Но то, что я сегодня видел, мне не забыть никогда. Я веселюсь, но мне было страшно. Только сейчас начинает приходить осознание… Догадываюсь, что Шереметева рассказала нам не все. И уверен, что у тебя есть ответы на мои вопросы.

—

Ее превосходительство обещала прибыть к одиннадцати, — ответил я. — Буду признателен, если ты дождешься встречи.

— Непременно.

Танцы прошли гладко. Андрей все-таки ангажировал Юсупову и даже станцевал с ней целых два танца — максимум для молодых людей, между которыми нет отношений. Следовало отдать кузену должное: если бы можно было наплясать на ранг, то Андрей точно заслужил бы алмазный. Танцор из него был получше, чем я. И, что главное, он получал от этого удовольствие.

Я по очереди станцевал с двумя Цициановыми, затем пригласил матушку и сестрицу Андрея. И только с Мариной мы сошлись в общей неприязни к пляскам. Через десяток вальсов гости потихоньку засобирались восвояси. На часах было почти одиннадцать.

— В вашем доме подают поздний кофе, Лешенька? — спросила великая княгиня Елизавета Александровна.

— Для вас, дорогая тетушка, я лично сварю его в любое время суток. Если, конечно, рискнете отведать мои художества…

— Предоставлю это вашим поварам, — рассмеялась гречанка. — Андрюша сказал, что мы задержимся. Где мы с детьми можем передохнуть?

Я велел Яне проводить родственников в малую гостиную, где обычно собиралась моя семья. Мне самому пришлось снова занять пост на лестнице, чтобы отблагодарить гостей и найти приятные слова для каждого. Львовы, Цициановы, Эристовы, младшая ветвь Трубецких… От усталости я с трудом удерживал всех в голове.

— Уверен, мы совсем скоро встретимся, — младший Феликс Юсупов пожал мне руку. — Ждите от меня весточки в ближайшее время.

— В Спецкорпусе точно пересечемся, — с улыбкой ответил я. — Феликс Феликсович, Зинаида Феликсовна, без вас этот вечер превратился бы в зауряднейший прием.

— Считайте, что приглашение на наш грандиозный Зимний бал у вас в кармане, — проворковала Ида. — Не могу дождаться момента, когда увижу вас с братом в парадной форме… Что бы ни говорили о моде, но на мужчинах лучше всего смотрятся только мундиры.

— Всецело согласен, — сказал я и поцеловал ей руку на прощание.

Когда за последним гостем закрылась дверь, даже матушка на всякий случай ухватилась за канделябр и без церемоний высвободила ноги из туфелек на высоченных каблуках.

— Яна, пожалуйста, принеси мою домашнюю обувь. Это невыносимо… И распорядись заварить мне чаю.

— Сию минуту, ваша светлость!

Отец вызвался проводить матушку

в малую гостиную, а мы с Виктором остались на лестнице дожидаться Шереметеву. Дамой она слыла пунктуальной, так что должна была появиться с минуты на минуту.

— До чего договорились у Черкасова? — спросил я, коротая время.

— Лекарь, информация, суд и отбывание срока, — коротко перечислил брат. — Лет пять она точно получит, но я бы ставил на семь.

— А семья?

— Под охраной «Четверки».

— Информация хоть полезная?

— Черкасов за что-то зацепился. Сказал, картинка начала складываться. Ему виднее.

Я кивнул.

— Хорошо. Надеюсь, это удачная инвестиция.

— Скоро увидим. Мне не говорили прямо, но я подозреваю, что они готовят какую-то операцию.

— Держи в курсе.

— Конечно.

Входные двери хлопнули, лакей посторонился, пропуская в холл Шереметеву. Глава Спецкорпуса сунула какую-то кожаную папку под мышку, коротко кивнула нам в знак приветствия и тут же принялась подниматься по ступеням.

— Николаев. Ваша светлость.

Забавно, что брата она называла по титулу, а меня — исключительно по фамилии.

— Ваше превосходительство, — брат поклонился. — Добро пожаловать и прошу следовать за нами.

Мы провели ее мимо залов, где уже вовсю хозяйничали слуги, убирая последствия праздника. Шереметева равнодушно огляделась по сторонам, словно ее совсем не занимало место, в которое она попала.

Распахнув двери в малую гостиную, брат пропустил гостью вперед. Я замыкал процессию и плотно закрыл створки.

Навстречу Шереметевой поднялся мой отец.

— Добрый вечер, Лариса Георгиевна…

— Иоанн Карлович, — сухо поприветствовала она и обернулась к расположившимся на диване дамам и кузену Андрею. — Анна Николаевна и… ваши императорские высочества?

— Семья в сборе, — улыбнулся я. — Прошу, Лариса Георгиевна, сперва кофе.

— Он скоро польется у меня из ушей.

Но приглашение она вся же приняла под строгим взглядом великой княгини. Матушка Андрея и Марины в политику никогда не лезла, но влияние имела. Слуги молча принесли подносы с чашками, кофейниками и прочими сладостями.

— Благодарю вас, — кивнула матушка. — Мы обслужим себя сами.

Слуги поклонились и поспешили ретироваться — кому угодно захотелось бы держаться подальше отсюда.

— Не думала, что сегодняшний вечер закончится при таких обстоятельствах, — пробормотала великая княгиня.

Шереметева не улыбалась.

— Как и я, ваше императорское высочество. Меня пригласили сюда под предлогом того, что ваша семья обладает некими сведениями, которые могут быть полезны моему ведомству. По крайней мере, Алексей Иоаннович так это сформулировал.