Корпус Вотана (Недомаг-мажор)
Шрифт:
Прикоснувшись к стене, Ярослав вновь попросил:
— Одень меня.
Красная на этот раз стрелочка повела его к другой потайной двери, которая пряталась за шкафчиками для одежды. Новый коридор шел под уклон, вглубь замка. За дверью оказался знакомый Ярославу вещевой склад.
На его счастье, а может, так было задумано, это помещение находилось далеко от главного входа. Склады были воистину огромны. Качество находящейся здесь одежды и обуви было значительно выше той, которую он получил в первый раз. Возможно, она была просто новее.
Переодевшись, Ярослав решил, что еда потерпит,
Постучав в дверь класса, Вотан дождался приглашения и вошел.
— Извините, товарищ преподаватель, я опоздал.
Взвод смотрел на него в немом ужасе.
Дело в том, что пропажу Ярослава заметили, разумеется, сразу. Это было чрезвычайное происшествие, требующее доклада сержанту-воспитателю. Но у второго курса первым занятием была контрольная по химии, исключавшая возможность какого либо общения во избежание подсказок или передачи шпаргалок.
Валерий Матвейчев, бывший в тот злополучный день дежурным по взводу, в ответ на вопрос преподавателя о причине отсутствия кадета сказал, что Вотан болен. Что, в принципе, соответствовало истине, так как все знали о нервном срыве.
Преподаватель основ алгебры и математического анализа Степан Михайлович Аркади терпеть не мог две вещи: кадет, коих он почитал глупцами, не достойными прикасаться к священным тайнам науки математики и ложь. Он относился к тому типу учителей, которые считают, что на “отлично” предмет знает только бог, на “хорошо” сам педагог, а ученик, в лучшем случае на “удовлетворительно”. Хотя “хорошо” Степан Михайлович все же иногда ставил, а вот “отлично” — никогда. Не позволял он и исправить ранее поставленную оценку и улучшить показатели взвода.
— Бог простит, голубчик. А я, извините, ставлю Вам “неудовлетворительно” за поведение. И еще одно “неудовлетворительно” взводу, за попытку обмануть преподавателя. Садитесь.
Это была катастрофа. Если неважную успеваемость можно было “перекрыть” хорошими оценками, то исправить такой показатель, как “поведение” — нет. И если неудовлетворительное поведение лично Вотана было в большей степени проблемой самого Вотана, то оценка взводу влияла на каждого его члена по принципу коллективной ответственности. А значит, всех кадет в ближайшую субботу ждала порка.
С другой стороны, Аркади легко мог потребовать исключить Матвейчева за попытку обмана. Ложь кадета была одним из самых тяжких проступков в Корпусе. Но теперь, руководствуясь принципом двойного наказания, он этого, к счастью, сделать уже не имел права.
Глава 20
После математики в расписании всегда стояла физкультура. Это было личное распоряжение создателя Корпуса Птолемея Вотаноса — ученика самого Аристотеля и соученика, а позднее собутыльника Саши Аргеадова, позднее (не без помощи Птолемея) ставшего Александром Великим (и не только в части выпивки). “Умственные занятия должно всегда чередовать с занятиями телесными, дабы не было убытку ни душе ни телу” — эти слова были золотыми буквами написаны в холле первого этажа, над интерактивным табло с оценками. Сейчас первый корпус первой роты
— Ты забодал, Вотан! — Матвейчев положил руку на плечо одноклассника.
Ярослав, который прикосновения посторонних ненавидел, прошипел:
— Клешню убери!
— А то что?!
Через секунду на полу катался вопящий клубок тел. Хоть Валерий Матвейчев и был признанным чемпионом взвода по борьбе и выглядел внушительнее Вотана, но и Ярослава обучали кое-чему. Настоящие ветераны рукопашной. Они говорили, что противник должен быть либо убит, либо искалечен.
Вотану удалось ударить не ожидавшего такого коварства противника в пах, уселся сверху и принялся превращать его лицо в отбивную.
Хотя драки в Корпусе негласно поощряются с целью воспитания “настоящих мужчин”, но и для них существует негласный кодекс, который был грубо нарушен.
Не дожидаясь появления преподавателей и офицеров-воспитателей, вмешались старшекурсники до этого с удовольствием наблюдавшие за происходящим.
Вотан был страшен: вздыбленные волосы, перекошенное бледное лицо, сверкающие глаза, выступившая на губах пена. Одним словом — берсерк. Потребовалось четыре человека, чтобы оторвать его от жертвы.
Форма Матвейчева была порвана, по исполосованному ногтями лицу текла кровь. Левый глаз заплыл, под правым наливался лиловый “фонарь”.
— Гребанный псих! — Кинулся мстить за брата Тимофей Матвейчев, но получил удар ногой в живот от державшего забившегося в конвульсиях Вотана третьекурсника.
— Требую собрания взвода! — Прохрипел Тимофей, прежде чем его вырвало.
Обоих братьев повели в лазарет, а Ярослава в карцер, он же ставшая почти родной часовня.
Собрание взвода — дошедшая из глубины веков форма воинской демократии. Собрание объявляло бойкот, ставило вопрос об отчислении из взвода, брало на поруки тех, кому грозило отчисление.
Поскольку все без исключения кадеты взвода стали свидетелями происшествия, собрание проводили без участников непостредственных виновников. Председателем стал сержант-воспитатель второго взвода — Глеб Десятов, который был в числе тех, кто разнимал драчунов. Смирнов, как лицо заинтересованное, председательствовать и голосовать не мог и присутствовал в качестве зрителя.
Обвинителем выступил брат пострадавшей стороны, защитником, не без давления коллектива — Иван Архипов.
— Товарищи. — Сразу перешел в наступление Матвейчев. — Считаю, что следует объявить Вотану полный бойкот или выгнать к чертовой матери из взвода!
— Правильно! — Раздались голоса в поддержку.
— Тихо, товарищи! — Осадил активистов председатель. — А вы, товарищ Матвейчев, выбирайте выражения. И определитесь: бойкот или изгнание?
— Бойкот. — Нехотя решил Тимофей. — Надо дать ему шанс исправиться.
— Защита?
— Я против бойкота, товарищи. Во-первых, как Вотан исправится, если мы будем дружно его игнорировать? Он и так нас презирает, а бойкот сделает лишь хуже.
— Ты, Архип, выслужиться перед Вотаном хочешь, — выкрикнул Игорь Быков, — думаешь, он тебя на службу возьмет? Ну разве что третьим помощником младшего конюха.