Корректор. Книга первая

Белов Александр Александрович

— Львовская улица, дом тридцать шесть, квартира три. Жилище нашего фигуранта.

— Понял, шеф. «Маруся, веди».

«Принято, едем прямо, через триста метров поворот налево… Поворачиваем налево, есть, едем прямо. Через двести сорок метров поворот направо… Поворачиваем направо, есть, едем прямо. Через пятьсот двадцать метров — остановка, Львовская тридцать шесть».

Так, блин, приехали. Что дальше? Смотрю на шефа. Он смотрит на меня:

— Идёшь в квартиру номер три. Если надо, приводи в машину, только учти, меня

здесь нет, то есть Сигаев меня ни видеть, ни слышать не будет. И ты забудь о том, что я здесь. Работаешь сам. Я включусь только в самом крайнем случае. Вопросы? — Хм…Вопросы, блин…

— Интересно, где тут ближайший продмаг? — Шеф похлопал глазами. Похоже, я сумел, таки удивить и его, а не только он меня:

— Обернись. — Оборачиваюсь. Да, точно, как раз напротив, отлично.

— Ладно, если что — считайте меня коммунистом!

— А если не что? — Решил и шеф подурачиться.

— Тогда не считайте! — Я захлопнул дверь и вошел в маленький подъезд, нашёл кнопку номер три, нажал, жду ответа.

— Кого там черти принесли в субботу, а, ёкарный бабай? — Ёлки-метёлки, про субботу то я и забыл, ну да ничего:

— Лейтенант Авдеев, Федеральная Служба Безопасности, к Сигаеву Александру Петровичу. Дело государственной важности.

— Итить-молотить, прямо таки и государственной? Заходи тогда, второй этаж. — Замок щёлкнул и я вошёл. На втором этаже стоял мелкий, как клоп, худой, словно вобла сушёная человечек:

— Ты, что ли из КГБ будешь?

— ФСБ, — машинально поправил я. Но дед только рукой махнул:

— А не одна ли ботва? Во! И я о том же. — Я, было, сунулся с удостоверением, так он:

— Верю, все вы на одну рожу. — Тут мне даже чуток обидно стало, чем это моя рожа на другие похожа? Ладно, пусть его. — Заходи, лейтенант, посидим, чаю попьём.

— Слушаюсь, товарищ подполковник! — Сигаев изумлённо вытаращился на меня:

— Орёл, итить-молотить! Молодец. Проходи, присаживайся. — Мы зашли на кухню. Присел я на ободранный солдатский табурет. Да, жизнь холостяцкая кого хочешь, на помойку выбросит. Жалко стало деда, ну да дело, прежде всего дело. А дедуля и сам в наступление пошёл:

— Тебя звать то как? Илья… Хорошее имя. Так ты, Илья, по делу, или как? — Тут уж пришла моя очередь:

— А Вам, Александр Петрович, как лучше, по делу или просто как к хорошему человеку? — Тут Сигаев задумался, не спуская с меня глаз:

— Комитетчики просто так, к хорошим людям не ходят. Значит, есть за мной грешок, а то и не один. Правильно я мыслю, а, товарищ лейтенант?

— Мыслите Вы в правильном направлении, уважаемый товарищ Сигаев. Грешок за Вами совсем не простой. Если говорить на официальном языке, то на Вас числится деяние, которое способно уничтожить такое государство, как Россия. — Тут Сигай Петрович побледнел аж до зелени:

— Ты что языком треплешь, — Зашипел он, — Да я за Россию Матушку готов на всё! Лишь бы

цвела и процветала Русь моя! А ты… — Он уже начал приподыматься с табурета. Помня про его буйный характер, я просто тяжело вздохнул:

— Слушай, Петрович, ты выпить хочешь? — Пока Сигаев врубался в моё предложение, злость постепенно укладывалась спать:

— А что, есть? — С надеждой спросил он.

— Пять минут потерпишь? — Смотрю — в глазах огонь, ага, потерпит.

Я выбежал из подъезда в магазин. За прилавком — Символ Советской Торговли, необъятная во всех размерах тётка, с пронизывающим взглядом.

— Водка есть? — Спрашиваю. Вы бы видели, как её перекосило. Такой, мол, молодой — и уже водку:

— А куды ж она денетси, чтоб ею мужики подмывались, туды его в харю…

— Какая самая лучшая? — Тут уж она чуть посветлела:

— Дак, «Патриархальная», токка полтора литры.

— Нормально, давайте ящик. — Тут уж тётка прямо за сердце схватилась:

— ГРЫША! — Рявкнула она. Из подсобки:

— Чё надо, малахольная.

— Яшшик «Патриархальной», бегом токка! — А мне, уже улыбаясь во все свои четыре с половиной зуба, — А с Вас, уважаемый гражданин двадцать семь тыщщ.

— Это не всё, батон ветчины, копчёного судака, пару штук, большую банку кофе, конфет шоколадных, с арахисом, пару кило. Так, чего бы ещё? Ладно, пока хватит, если что, ещё прибегу. Сколько с меня?

Из магазина меня провожали как знатного родственника, тётка чуть ли не платочек к глазам прикладывала. А как уж Петрович встречал! Это стоит отдельного поэтически-матюгального сборника. Ещё в магазине я договорился с Марусей, что вся налитая мне водка трансформируется в берёзовый сок. Думаю, что меня на дольше хватит, чем Сигаева. Итак:

— Первую — за знакомство, до дна давай!..Между первой и второй…Третий стоя и не чокаясь. Ладно, лейтенант, выкладывай мне мои грехи, я готов, как пионер! — Так, клиент созрел, пора выносить дичь, но это так, к слову:

— Слушай, Петрович, сначала маленькая такая притча. Представь себе, живёшь ты в посёлке, в котором нет воды. Ну, просто нет — и всё. Вернее, не так. Вода есть, но только в одном колодце, а колодец этот в твоём дворе. Представил?

— Ну, — Глаза у Сигаева ещё вполне трезвые, несмотря на выпитые три стакана.

— А вот теперь представь себе, что каждый день, прямо с утра, к тебе очередь за водой, да очередь такая, что ты даже себе набрать не можешь. Представил?

— Ну, — Петрович откинулся на стену, в глазах зажёгся огонёк понимания.

— В один прекрасный день тебе это надоедает, и ты решаешь эту воду не давать, как ты делал всё время, а продавать. Представил?

— Ну, — Сигаев уже не на шутку обеспокоился.

— И вот настал день, когда односельчанам надоело платить тебе за воду, и они взялись за колья. Представил? — Александр Петрович глубоко задумался: